Путая все карты.
Как я и ожидала, он не спал, и тут же ответил.
Райдер: Выиграл. К сожалению.
Я: Не так уж плохо для тех, кто за него голосовал. Я посмотрела его программу. Кажется, он делает много полезного.
Райдер: Конечно. Когда не занят своей моделькой.
Прежде чем я успела ответить, Райдер прислал еще одно сообщение.
Райдер: Он все еще хочет, чтобы я приехал на День благодарения.
Я: Поедешь?
Райдер: Конечно, нет.
Я: Но разве ты не хотел смотаться в Ди Си? Я знаю, ты скучаешь по родному городу.
Райдер: Уже не скучаю. Меня реально тошнит от Ди Си.
Я нахмурилась. Я знала, что он в ссоре с отцом, но это заявление казалось неожиданным для того, кто с момента своего переезда в Гамильтон постоянно сравнивал его с рафинированным Вашингтоном. Впрочем, если подумать, с тех пор как он узнал правду об отце, на его страничке в Facebook все реже появлялись язвительные статусы. И все-таки в Ди Си был его дом. Там он вырос. Там остались его старые друзья, даже если они слегка отдалились. Я не сомневалась, что он использует любую возможность, чтобы наведаться в родные края, пусть даже на денек-другой.
Но, похоже, ему не хотелось говорить об этом, потому что он прислал вдогонку еще одно сообщение.
Райдер: Знаю, прошла всего неделя, но я скучал по нашим ночным разговорам.
Я: Да. Я тоже. Мне на время удалось побороть бессонницу. Но сегодня не спится. Плохой сон приснился.
Райдер: О чем?
Я: Тебе это покажется бессмыслицей.
Райдер: Расскажи.
Мне не хотелось отвечать. Хотелось немедленно оборвать разговор. Мне бы и следовало так поступить.
Я никогда и никому не рассказывала о своем кошмаре. Даже Эми. Я не раз звала ее среди ночи в панике и отчаянии, чтобы услышать хоть чей-то голос, но никогда не говорила о том, что мне снилось. Отвечала уклончиво: «Что-то плохое случилось с моей мамой» или «Меня заперли в темном доме». И никогда не вдавалась в подробности. Я не хотела открывать эту дверь. Не хотела обнажать мрачные, изломанные уголки души, где таилось все плохое, что есть во мне.
Но по какой-то необъяснимой причине я решила довериться Райдеру. Может, потому – и да, я понимала, что это отвратительно, – что он не догадывался, что это была я. Я чувствовала себя в безопасности, зная, что он подумает, будто это кошмар Эми. Темная, сторона ее изломанной души.
Меня все еще трясло от страха, и не хотелось обрывать едва осязаемый контакт с живым человеком, поэтому я принялась описывать свой сон длинными предложениями. Когда я дописала последнее – о том, что происходит в маминой спальне, – и нажала кнопку «Отправить», меня кольнуло сожаление.
Слишком подробно, подумала я. Слишком откровенно. Слишком интимно.
Я не ожидала, что он ответит. И даже мелькнула мысль, что после этих бредней он и думать забудет об Эми.
Но вдруг:
Райдер: С твоей мамой дела и в самом деле плохи, да?
Я: Да.
Райдер: Мне очень жаль. Но, говорят, если рассказать кому-нибудь свой сон, он перестает сниться.
Я: А смски считаются?
Райдер: Думаю, ты сама это скоро узнаешь.
Я улыбнулась. На самом деле мне стало чуть легче. Дрожь прекратилась, и сердце стучало ровнее. Возможно, мне даже удалось бы заснуть, вернись я в постель.
Но прямо сейчас, к лучшему или худшему (наверняка к худшему), мне хотелось продолжить наше общение.
Я: Спасибо, что дал мне выговориться.
Райдер: Без проблем. Вот только жаль, что я не могу быть рядом с тобой.
Лукавая улыбка тронула мои губы, когда я писала ответ:
Я: О, правда? Почему? И что бы ты сделал, если бы оказался рядом?
Он не отвечал с минуту, и я заволновалась, не отпугнуло ли его мое кокетство. Похоже, я немного заигралась. Даже глубокой ночью он все равно оставался парнем:
Райдер: Мы перешли к лирике?
Я: А ты этого ХОЧЕШЬ?
Райдер: Хочу, но не знаю как. Я никогда раньше этим не занимался.
Я: Ты никогда не писал Юджинии сексэмски?
Райдер: Нет. А ты?
Я: Нет, я никогда не сексэмэсила Юджинии.
Райдер: Ты такая прикольная.
Я: Я знаю.
Пауза.
Райдер: Если бы это было возможно, я бы лег рядом на кровать с тобой и обнял бы тебя.
Я: Я сейчас на диване.
Райдер: Ты пытаешься УСЛОЖНИТЬ мне задачу?
Я: Нет. Извини. Продолжай.
