– Ну и дом! Не встречают, не угощают кофе! – на пороге кабинета, где сидели Лорена с Альберто, стояла капризно надувшая губки Бренда. – Альберто, ты что, забыл свое вчерашнее обещание? Нашел время болтать с Лореной! Привет, Лорена, прости, что не поздоровалась!
– У Альберто беда… его родители погибли в автомобильной катастрофе.
– Вот кошмар! А как их узнали? Тела-то наверняка изуродованы? – Бренда смотрела расширившимися глазами то на Альберто, то на Лорену.
– Что ты такое говоришь, Бренда! Помолчала бы лучше, – в сердцах сказала Лорена.
Тяжкие дни переживал Альберто. Его пригласили в морг, он опознал тела родителей. Дом, их общий дом, еще недавно столь надежное и уютное прибежище, стал постоянным источником боли. Дон Густаво, давний друг родителей Альберто, близко к сердцу принял случившееся и, понимая состояние Альберто, предложил ему пожить у них.
– Мы будем твоей семьей, Альберто, Лорена – сестрой, Хуан Карлос – братом.
Лорена утешала Альберто как могла, следила, чтобы он не сидел в одиночестве, придумывала долгие прогулки. Она стала для него опорой, якорем надежды, в который он судорожно вцепился.
Примирение Хуана Карлоса с Марией произошло, но не принесло Марии ни покоя, ни счастья. Уходя, Хуан Карлос оставил ей деньги. Мария тут же отправила их обратно. На следующий день Хуан Карлос упрекнул ее за неосторожность: теперь Лорена осведомлена об их отношениях, а Лорена так недоброжелательна… Мария широко раскрыла глаза:
– А что ты тогда имел в виду, говоря о женитьбе? Ты что, по-прежнему все скрываешь от своей семьи? Значит… значит, ты снова обманываешь их, обманываешь меня!..
– Нет, не обманываю, Мария, мы непременно поженимся, но поженимся, когда я кончу учиться. Пойми, я не могу бросить учебу, а деньги на учебу дает отец… Ты же знаешь… Но если скажешь, я брошу университет, и мы поженимся сразу же!
Все опять приходилось решать Марии, но теперь она понимала, что значит учение. Сама она получила профессию, была на пути к независимости и не могла лишить этого Хуана Карлоса, человека, которого любила. Ничего не поделаешь, Мария приняла трудное решение: она будет ждать, Хуан Карлос должен получить образование! Решение нетрудно далось благородному сердцу, но осуществлять его было больно. Мария чувствовала, что нарушает душевный покой самых близких людей, тех, кто был с нею в самые трудные минуты, кто помогает ей и сейчас: доньи Мати, Виктора, Риты… Но что она могла поделать? Она должна была пройти и через это испытание – ради своей любви, ради счастья своего сына.
«Мария помирилась с Хуаном Карлосом. Тем лучше, он, Виктор, ей больше не нужен» – так решил Виктор и перестал навещать ее. И даже пригласил в кино Альмиру. Виктор искренне хотел приучить себя обходиться без Марии, хотел, но не мог. Тревога за ее судьбу не отпускала его.
Мария была верна любви, Мария была верна и дружбе. Сколько бы ни ревновал ее Хуан Карлос к Виктору, Мария в угоду ему не собиралась терять верного и преданного друга. Она попросила Риту сказать Виктору, что хотела бы его увидеть. Виктор предпочел бы не ходить, но все-таки пришел. И Мария была очень рада его приходу. Рад был и Виктор, увидя ее. Что значили все его самолюбивые мучения по сравнению с радостью видеть ее, с возможностью помогать ей? А Мария говорила, что он ей как старший брат, что у него совершенно особое место в ее жизни, что никому его не занять и не заменить. Виктор не особенно вслушивался в слова, он все это знал, и он смотрел на Марию и на душе у него становилось спокойнее.
Беспокойнее становилась Альмира. Они были с Виктором в кино, она знала, что Мария помирилась с Хуаном Карлосом и уже не сомневалась – Виктор будет принадлежать ей, но он опять отдалился, ушел в дела, хлопоты. Альмира ревниво отметила, что он написал для Марии объявление в газету о том, что она принимает заказы, потом новую вывеску… Смириться с неизбежностью проигрыша она не могла и заходила в знакомый дворик все чаще и чаще, надеясь на лучшее.
Лучшее это было или нет, однако во дворике ее с некоторых пор стал поджидать Рене, помощник дона Чемы, веселый, разбитной толстяк. Альмира нравилась ему, и он не скрывал от нее, до какой степени. Альмира вслух негодовала, но страсть Рене, с каждым днем все возраставшая, служила ей и утешением тоже.
