Залечь на крыше ясным днем, пусть даже в камуфляже, нечего и думать: на двух сторонах новостройки, что образовали выпятившийся угол, велось остекление лоджий. Новый и старый дома стояли так близко, что снайперу подумалось: «Заметят лежащего на заснеженной крыше человека, могут и ведром с мокрым цементом дошвырнуться. Точнехонько по маковке…»
Да даже ежели не дошвырнутся. А заметят только и голосить начнут: «Насяльника, насяльника, тама наша видит мужика с ружьем!!!» На вопли как таковые – наплевать. Рука не дрогнет, нервы железные, мандража Зураб никогда не испытывал. Но вот охрана у офиса не лыком шита, услышат, раскумекают… удирай потом под вой сирен. Несолоно хлебавши.
А Миша Пух в России больше не появится.
Так что… не вариант.
«А если все-таки подумать?.. Прийти на крышу затемно, подмести за собой следы, окопаться и лечь у бруствера крыши в хорошем теплом камуфляже?»
Нет. Не пройдет. Снегопада на нужный день не обещали, Пуховой прибудет ближе к полудню, снег начнет подтаивать, и вокруг лежащего тела появится четкий контур. Да и дыхание на морозе выдает. Клубится. До лоджий, где ведется остекление, не более сорока метров! Почти над головой нависает угол новостройки.
Придется много думать, за что, надо сказать, уже и деньги проплачены. Не хотелось бы, но, видимо, придется Молчуна привлечь.
Побродив вокруг брежневки и выяснив некоторые особенности дома, киллер принял решение. Зураб был одиночкой и не любил работать в паре. Но выбора не оставалось.
Молчуна Зураб приметил семь лет назад на стрелковом полигоне охотничьего клуба.
И сразу понял, что перед ним ТАЛАНТ засаживает пули в центр мишени. Таланту не мешал порывистый боковой ветер и бьющее под козырек кепки закатное солнце. Хмурый парень равномерно, одну за другой, отправлял свинцовые маслины исключительно в десятку.
И сразу видно – побывал. По возрасту не «за речкой», но пару чеченских нервотрепок наверняка застал.
Почему сей искрометный талант военачальники в утиль списали, Зураб, конечно же, догадывался, но, пролистав (за приличную мзду) дело отставного снайпера, нашел там лишь отписку «по состоянию здоровья».
На взгляд Зураба, состояние совершенно не коснулось головы таланта. Чего там усмотрели военврачи – одному Богу известно. Равнодушие к чужим жизням, по жизненному опыту Зураба, на качестве работы снайпера никак не сказывалось, а говорило лишь о профессионализме. Нюни распускают дилетанты. А пули из винтовки Молчуна ложились ровно и неукоснительно.
Довольно скоро Зурабу подвернулся заказ, который не исполнит одиночка. Киллер разыскал хмурого стрелка, предложил ему работу и совсем не удивился, услышав: «Да, согласен».
Еще через полтора года Зураб пропел осанну прежнему решению: Молчун не только спас ему жизнь, но и довел задачу до логического завершения, когда понял, что «первый номер» стрелять не может. Молчун отработал объект и увел за собой погоню по пескам азиатской пустыни.
Сценарий действий киллеры расписали, привязываясь к обстановке. Зурабу удалось главное: он снял двухкомнатную квартиру на четвертом этаже, окна которой выходили на противоположные стороны. Из кухни и гостиной открывался обзор на подступы к дому, во двор. Крохотная спальня выходила балконом на детский сад и сверкающее полированным тонированным стеклом офисное здание.
Хотелось бы, чтобы квартира была чуть выше, на пятом этаже. Но – не срослось. И повезло хоть в том, что хваставшаяся двухкомнатными угодьями тетка успела доложить:
– Соседи наверху тихие. Полы под ними не скрипят, до ночи люди на работе. А вот сами-то они страдают, у них-то слышно, когда по крыше коты и голуби гуляют. Крыша старая, течет, скрипит, все обещают подновить да говорят – под снос пойдете скоро…
В связи с «котами-голубями» вовремя внесли корректировку: расхаживать по крыше, привязываясь к местности, возможно только днем и поздним утром, когда жильцы уходят на работу.
А в остальном план был вполне приемлемым. Немного навороченным и многоходовым, но, как известно, береженого бог бережет, неосторожного конвой стережет. В противовес: волков бояться – в лес не ходить.
