В том, что Евдокия Землероева приговорена, Зураб ничуть не сомневался. Вопрос лишь в сроках исполнения и мерах.
Хотя… по расчетам киллера, ретивую девицу должны были прихлопнуть довольно быстро, пожалуй, в течение суток. Но вот поди же ты: идет живая и здоровая. Правда, в какой-то идиотской ушанке и дешевом пуховичке.
А это странно. Сыщица переоделась, причем изображает девушку без средств, а в этот дом она проникла довольно-таки приодетой. Без дорогих мехов, но все-таки с претензией. По дому шныряла в хороших джинсах и приличном свитерке.
Зураб отошел от окна, под которым прошла девушка с тяжелыми пакетами в руках. Сел за компьютер и отправил повторное сообщение приятелю по переписке. Приятель тот работал в одном из информационных центров ГУВД, Зураба принимал за журналиста, специализирующегося на криминальных новостях. В глаза его не видел. Киллер нашел паренька в «Одноклассниках», подцепил на интересе и предложил сотрудничество. Хорошо платил за информацию.
Еще вчера вечером киллер отправил приятелю просьбу сообщать обо всех происшествиях, прошедших по полицейским сводкам. (Иногда, собирая по крупицам самую незначительную и разрозненную информацию, можно сделать интересный вывод. Особенно если ты человек в теме.)
Увидев Евдокию, Зураб отправил понукающее сообщение: «Напоминаю, что сижу без дела. Начальство рвет и мечет. Что-нибудь интересненькое наклевывается? Выручай, дружище, за мной не заржавеет!»
Закончив с сочинительством, киллер вернулся к окну и крепко задумался. Если говорить по существу, то, выходя вчера на связь с информатором, Зураб рассчитывал уже сегодня получить известие о трагическом происшествии с работницей детективного агентства Евдокией Землероевой.
Но она почему-то все еще жива. И более того: девушка ведет себя странно – полностью сменила имидж, подходя к дому, явно проверялась.
«У конкурентов что-то не сложилось? – задумчиво покусывая спичку, задал себе вопрос киллер. – Детка оказалась им не по зубам?»
О том, что у него появились лихие конкуренты, Зураб понял еще года три назад: прошел ряд громких заказных убийств с отличным исполнением. Несколько своевременных смертей тоже навевали мысль о противоестественности-преднамеренности. И это лыко укладывалось в строку: появились, появились крутые ребятишки, причем работают группой и очень профессионально.
Но ревности или недовольства догадка первоначально не вызвала. Работы для всех хватит. Нынче не лихие девяностые, «стрелки» со стрельбой уже не в моде, а решать проблемы как-то надо, и спрос на профессионалов, работающих без сбоя, только возрастал. Нанятые через третьи руки гопники и наркоманы всех достали – то у них «инструмент» окажется китайским и заклинит в самый неподходящий момент, то случайные свидетели под огонь попадают или показания дают…
Короче, не было ревности к конкурентам. Не было. Работают ребятишки, и сатана им в помощь.
Но год назад ребятки завалили Шляхтича. А Эдик был для Зураба не простым работодателем (причем одним из самых щедрых), он стал для киллера своеобразным крестным. Лоцманом. Романович знал Зураба лично и лично показал убийце, в чем талант последнего: Шляхтич убедил еще законопослушного снайпера принять и выполнить первый заказ. Дал, так сказать, удочку в приспособленные руки.
И как ни прискорбно, сам скончался от снайперской же пули. Судьба, судьба-злодейка…
Год назад Зураб помянул Романовича. За третьей рюмкой начал задумываться: спустить конкурентам смерть лучшего заказчика и друга или пускай живут, пусть мертвые хоронят своих мертвецов…
Додумать думу не успел. От одного из компаньонов Эдика пришел заказ на исполнение.
Зураб мгновенно прокачал объект заказа, соединил множество нитей и сделал вывод: приятель Эдуарда вычислил – или ничуть не сомневался, знал? – заказчика убийства Шляхтича и произвел ответный, адекватный выпад. В сообщении заказчика стояла пометка: «Сделай это страшно. Чтобы другим неповадно было».
Просьба крайне сочеталась с намерениями киллера. Зураб похитил объект устранения. И провел допрос третьей степени.
Истерзанного мертвеца потом нашли в канаве. Ни у кого не осталось сомнений: человек принял смерть долгую и лютую, он был – наказан. За что-то.
