Олли замечает, что её щёки краснеют. И кончики ушей тоже. Слава богу, я не собрала волосы, иначе он тоже заметил бы. Она глубоко дышит. Я ненавижу его. Ненавижу его. Ненавижу его. Да кто он вообще такой? Кем он себя возомнил?
— Именно. Это очевидно. Я просто говорила, что...
— Вам не нужно ничего говорить. Вы должны показать мне свои работы и всё. Они будут говорить за Вас... Давайте... — говорит он и протягивает руку. — Вы пришли ради этого, разве не так? Посмотрим, что Вы умеете делать... а самое главное – сколько времени мы потеряем с Вами.
Олли начинает волноваться всерьёз. Но борется с этим. Иногда нужно уметь сопротивляться таким вещам, чтобы получить то, чего желаешь. Спорить с ним сейчас бесполезно, хотя он и настоящий придурок... Она снова вздыхает. Кладёт папку на стол и открывает её. Достаёт свои работы. Различные рисунки, выполненные в разных техниках, есть и с дизайном одежды. И ещё фотографии. Ники. Дилетты. Эрики. Незнакомцев на улице. Иллюстрации. Одно и то же с разных ракурсов. Пейзажи. Она раскладывает их, показывая Эджидио. Он берёт их, некоторое время вертит в руках и некоторые презрительно бросает в воздух. Бормочет что-то сквозь зубы. Олли не может понять его, она тянется и немного наклоняется над столом.
— М-м-м... Банально... Предсказуемо... Страшно... Беспросветно... — Эджидио выстреливает шёпотом одно определение за другим, оценивая работы.
Олли чувствует, как её охватывает дрожь. Её работы. Плоды её трудов и фантазии, бессонных ночей, вдохновение, пойманное на лету с надеждой, что рядом окажется бумага и карандаш или камера, всё это просто оборачивается ужасом с высокомерием, даже хуже – с презрением, с лёгкой руки типа по имени Эджидио, который носит красное и розовое. Как герань. Они доходят до последнего. Обработка в Photoshop последнего проекта одного из домов мод. Того дома мод, в котором они находятся прямо сейчас, если быть точнее. Эджидио смотрит на неё. Рассматривает её. Изучает. И снова что-то бормочет.
Это – точно нет. На этот раз нет. Олли пытается вмешаться:
— Это я сделала, чтобы немного почувствовать себя частью Вас...
Эджидио смотрит на неё поверх оправы своих очков. Он свирепо разглядывает её. Олли чувствует себя очень робкой и бросает взгляд на стену справа от себя. И видит. Здесь, на виду у всех, над дорогой и современной деревянной мебелью. Большой и красивый кубок с табличкой снизу: «ЭДЖИДИО ЛАМБЕРТИ, ЭДДИ МОДЫ И ХОРОШЕГО ВКУСА. BRITISH FASHION AWARDS». Она продолжает разглядывать стену. На ней развешаны различные награды. Mittelmoda. Премия лучшему молодому стилисту 1995 года. Различные дипломы и награды помимо этого. На всех его имя. Не Эджидио, а Эдди. Так лучше. По крайней мере, имя.
Олли поворачивается обратно и смотрит на него. Эджидио-Эдди продолжает сверлить её взглядом с её обработкой Photoshop в руке.
— Не уверен, что верно Вас понял... Вы говорите мне, что для того, чтобы почувствовать себя ближе к нам, Вы украли нашу рекламу? Такова Ваша концепция креативности?
Олли в недоумении. У неё не получается отреагировать. Она чувствует, как слёзы просятся наружу, но у неё ещё раз получается успокоиться. Она сдерживает слёзы и вспоминает её. Фразу, которую всегда писала в школьном дневнике. Все эти годы она копировала её снова и снова под расписанием занятий. «Хорошие художники копируют, Великие художники воруют». И даже не задумываясь, она произносит это вслух.
Эджидио-Эдди смотрит на неё. А затем – на её работы. Потом снова на Олли.
— На данный момент я не вижу здесь даже копий.
Олли, уже готовая взорваться от ярости, задумывается на какое-то мгновение о том, чтобы схватить свои работы и закинуть их обратно в папку. Но потом, толком не понимая, почему, она делает несколько глубоких вздохов и берёт себя в руки. Смотрит Эджидио-Эдди в глаза. До этого она не замечала, что они голубые. Она готовится произнести свою фразу, затаив дыхание. Во власти этого удушья.
— Ну что, Вы берёте меня на практику или нет?
Он задумывается. Снова смотрит в монитор своего компьютера. Что-то набирает на клавиатуре.
