— Ладно, я пошла.
Симоне складывает все бумаги в стопку и поднимается.
— Конечно, наверняка у тебя ещё куча дел. С завтрашнего дня у тебя будет не так много свободного времени! Наслаждайся последней ночью!
Олли прощается и спускается по лестнице. Эта фраза прозвучала как приговор. В любом случае, он забавный. Немного неуклюжий, но забавный. Симоне наблюдает за тем, как она удаляется. Быстрая, стройная, грациозная. Красивая. Да, она очень красивая. И то, что завтра он увидит её, делающую ксерокопии, очень его радует. Олли ждёт, пока стеклянная дверь откроется. Прощается с девушками на ресепшене. А затем покидает здание. В несколько шагов пересекает автоматические ворота и, едва подойдя к своему скутеру, видит его. Он в машине. В своём новом белом Fiat 500 с чёрными полосами по бокам. Он мигает ей фарами. Олли поднимает руку и с улыбкой машет ему. Она подбегает к нему и на ходу открывает дверь.
— Чёрт возьми, Джампи! Что ты здесь делаешь? — она легко касается поцелуем его губ. — Я так рада видеть тебя! Я совсем этого не ожидала!
— Милая, я знал, что это был очень важный для тебя день, и решил тебя забрать. Оставь скутер здесь, я его привезу тебе потом, — говорит Джампи, устанавливая первую передачу.
— Отлично, здорово! Это один из таких случаев, когда я действительно рада, что у меня есть ты...
Джампи смотрит на неё с притворным разочарованием.
— Почему это? А обычно ты, значит, не рада?
— Я всегда рада... но сегодня я так нуждаюсь в любви!
Джампи снова начинает улыбаться. Если это слово его и немного коробит, у него получается это скрыть.
— Рассказывай… как всё прошло?
— Скажем так, это было немногим лучше, чем катастрофа... Но меня взяли... — и Олли решает рассказать ему всё, пока они едут по направлению к центру, оставляя огромное здание за своими спинами.
4
Ники бежит в университет. Паркует скутер, защёлкивает цепь и заходит в ворота, которые окружают сад, заполненный многочисленными группами студентов. Она быстро шагает между очень ухоженными зелёными кустами, между маленькими разбрызгивателями по краям дорожки, ведущей к лестнице здания её факультета. На ступеньках сидят ребята. Она узнаёт своих однокурсников: Марко и Сару, Луку и Барбару, и свою новую подругу Джулию.
— Эй, что вы здесь делаете? Почему вы не в классе?
Лука быстро листает страницы газеты «Репубблика», которую он, по-видимому, уже прочитал.
— Это из-за «Волны», студенческого движения...
И вдруг Ники захотелось смеяться. Она думает о Дилетте, Эрике и, прежде всего, об Олли. Волна, «захваченная»... да чёрт его знает, кем! Надеюсь, такого никогда не случится! Но затем она снова становится серьёзной. Она прекрасно знает, что речь вовсе не о них.
— И сегодня тоже! Эта чушь начинает надоедать. У меня сегодня была гениальная лекция по сравнительному литературоведению. В кои-то веки было что-то интересное...
А затем вдруг за их спинами слышится чей-то голос. Новый, незнакомый, который скрывает улыбку...
— «Ты молчаливо мучишь и в клочья рвёшь единственную между нами нить, как вечность».
Ей нравятся эти слова. Она с улыбкой поворачивается и видит незнакомого парня. Высокого, стройного, с длинными и немного вьющимися волосами. У него красивая улыбка. Он ходит кругами вокруг неё, едва ли её не обнюхивая, теряясь в её волосах, однако, не подходя слишком близко, не касаясь её руками, а лишь дыханием. И с другими словами.
— «Ничто не вечно в этом мире. И только лишь мятеж – вот ваша музыка».
Ники поднимает брови.
— Это не твои стихи.
Он улыбается.
— Конечно. Если точнее, это Китс, но я подарю тебе их, если захочешь.
Лука обнимает Барбару.
— Не обращай на него внимания, Ники, это Гуидо... Мы знакомы с детства. Он жил за границей, потому что его отец – дипломат. Он вернулся в прошлом году.
Гуидо прерывает его.
— Кения, Япония, Бразилия… Аргентина. Я был на границе двух стран, на водопадах Игуасу. Там, где рождаются волшебные радуги. Куда ходят напиться воды уставшие капибары и молодые ягуары, где спокойно живут животные из джунглей.
Лука улыбается.
— И куда женщины из племён ходят помыться на закате. У меня до сих пор хранятся фотки, что ты мне прислал.
