– Может, именно в этом наша самая большая ошибка? Слишком много модельеров haute couture[26] борются за крошечный рынок.
– У нас дела идут неплохо, – возразил Шики не слишком уверенно.
– Да, я знаю, – быстро согласилась она. – Просто думала вслух.
Зазвонил телефон. Он снял трубку, потом повернулся к ней.
– Иоганн освободился. Ты можешь пройти к нему.
– Спасибо. – Жаннет послала ему воздушный поцелуй и вышла из комнаты.
Шики какое-то время смотрел на закрывшуюся за ней дверь, потом вернулся к столу. Сел, достал косячок из маленького портсигара, закурил и откинулся в кресле, задумчиво пуская кольца.
Дочь очень похожа на мать. И вместе с тем совершенно особенная.
– Двух лет в Universite мне хватит с избытком, – сказала Жаннет. – Я туда больше не вернусь.
Выражение лица Иоганна не изменилось. Он молча смотрел на девушку через письменный стол. Нельзя сказать, чтобы ее заявление его удивило. Ей уже девятнадцать, и ничего детского в ней не осталось. С каждым днем она все больше напоминает ему мать. Тане было приблизительно столько же лет, когда они впервые встретились. Те же длинные рыжевато-каштановые волосы, обрамляющие лицо и прикрывающие высокие скулы, темные глаза, подкрашенные по последней моде.
– Что же ты собираешься делать? – осторожно спросил он.
– Я считаю, что мне пора заняться делом, – решительно заявила Жаннет. – Так или иначе через два года все перейдет в мои руки. Не мешает мне узнать, что к чему, как ты считаешь?
Совсем как мать. Иоганн кивнул.
– Я согласен. Теперь остается решить, с чего ты начнешь.
– Морис утверждает, что шестьдесят пять процентов наших доходов мы получаем из США, – сказала девушка. – А я никогда там не была.
– Я знаю.
– Он собирается туда через месяц и предложил мне поехать с ним. Он мне все покажет и расскажет.
Иоганн постарался скрыть удивление. Он вообще не знал, что она видится с Морисом.
– Очень мило с его стороны, – сдержанно заметил он. – Каким образом это может тебе помочь? Он ведь не связан ни с одной из компаний. У него своя собственная.
– Верно, – сказала Жаннет. – Но он всех знает. Иоганн немного помолчал.
– Я не возражаю, – сказал он. – И, разумеется, тебе не требуется мое разрешение, чтобы куда-нибудь поехать. Только, наверное, было бы лучше, если бы ты несколько месяцев походила в контору и постаралась понять, что к чему. Тогда ты будешь себя увереннее чувствовать.
– Мне бы хотелось поехать. Мне кажется, я рехнусь от сидения в конторе. Все равно, что в классе в Universite.
– Рано или поздно, но учиться тебе придется, – настаивал Иоганн. – Руководить делом – занятие нешуточное.
– Я понимаю. Но разве это не то, чем сейчас занимаешься ты? Мне хотелось бы поглубже вникнуть в творческие вопросы и маркетинг. Здесь, во Франции, мы всё до сих пор делаем по старинке. Америка во многих отношениях ушла далеко вперед. Мне кажется, мы многому можем у них научиться.
– И все-таки я хочу, чтобы ты поработала в конторе до поездки.
– Морис не уедет раньше конца следующего месяца. Так что у меня есть шесть недель. Хватит?
– Лучше, чем ничего, – буркнул Иоганн. – Остается только надеяться, что этого хватит.
– Я способная. Постараюсь, чтобы хватило, – сказала серьезно Жаннет. – Во сколько мне завтра приходить?
– В девять, – ответил он. – Пожалуй, лучше всего тебе начать с контролера.
– Буду в девять, – улыбнулась она. – Спасибо, Иоганн.
Он вышел из-за стола. Почему-то ему было приятно, что она хотела начать работать в компании. Со смертью Тани ушло нечто важное. Теперь, возможно, все придет в норму.
– Как твоя сестренка? – спросил он. Жаннет посмотрела на него.
– Хорошо. Растет. Я не слишком часто ее вижу. Няня трясется над ней, как наседка.
– Неплохо было бы тебе проводить с ней побольше времени, – заметил он. – Она бы чувствовала, что у нее есть семья.
– Боюсь, у меня слабовато с материнским инстинктом, – пожала плечами Жаннет. – Для меня она такая же, как все другие дети.
– Это плохо.
– Да, – согласилась девушка. – Бедные могут отдать своих детей в другие семьи, если не в состоянии сами их воспитывать по той или иной причине. А что делать богатым?
