— О'кей, о'кей, я тоже рада видеть тебя. — Каким бы скверным ни было ее настроение, после приветствия Генри оно неизменно улучшалось.
Она спасла его из притона. Во всяком случае, ей нравилось так думать. Когда два года назад Лейн при шла в питомник, она подумывала о породистом щенке. Ей всегда хотелось иметь симпатичного игривого малыша, которого можно будет растить и учить уму-разуму. Но потом она увидела его — большого, неуклюжего, поразительно некрасивого, с шерстью грязного цвета. «Помесь медведя с муравьедом», — подумала она. И влюбилась в пса сразу же, как только он посмотрел на нее сквозь прутья клетки.
«У каждого должен быть свой шанс», — подумала она, и эта мысль заставила ее спасти Генри из притона. И он никогда не давал ей повода пожалеть об этом. Любовь пса была абсолютной; он смотрел на хозяйку с обожанием даже тогда, когда Лейн наполняла едой его миску.
— Пора есть, дружок.
После этих слов Генри опустил морду в миску и стал серьезным.
Самой Лейн тоже следовало поесть. Хотя бы для того, чтобы закусить вино. Но, впрочем, стоит ли? Если выпить как следует, можно будет ни о чем не думать и не переживать.
Она прошла в тамбур и проверила внешние замки. Если кто-нибудь решит забраться в дом, он, конечно, сможет это сделать, однако Генри непременно поднимет тревогу.
Пес лаял каждый раз, когда на подъездную аллею сворачивала машина. И хотя наказывал нарушителя границы лишь неумеренным проявлением восторга, облизывая его с ног до головы (когда сам переставал дрожать от страха), гости никогда не заставали ее врасплох. За четыре года, прожитые ею в Эйнджелс-Гэп, здесь не случалось никаких неприятностей. Ни в доме, ни в магазине.
«До сегодняшнего дня», — напомнила она себе.
Лейн подумывала позвонить матери, но решила, что это не имеет смысла. В последнее время мать спокойно жила с хорошим, надежным человеком. Она заслужила это. Зачем было нарушать эту жизнь и говорить: «Эй, сегодня я случайно столкнулась с дядей Вилли, и то же самое сделал джип „Чероки“?»
Лейн поднялась наверх, захватив с собой бокал, счастливый пес увязался за ней. Она переоденется, подольше погуляет с Генри, несмотря на дождь, потом слегка поужинает, примет горячую ванну, пораньше ляжет спать.
И не будет думать о случившемся.
«Оставляю это тебе», — вспомнила она. Скорее всего, Вилли бредил. Но даже если он что-то оставил Лейн, она в этом не нуждалась.
У нее уже было все, чего она хотела.
Макс Гэннон сунул служителю морга двадцатку, чтобы посмотреть на тело. По собственному опыту он знал, что портрет Эндрю Джексона[1] позволяет проникнуть через оцепление куда успешнее, чем любые про пуска, специальные разрешения и прочая бюрократия. Он узнал о случившемся от служащего мотеля «Красная крыша», где остановился этот скользкий маленький ублюдок. И первую свою двадцатку за день потратил на то, чтобы получить ключ от номера.
Копы уже побывали там, но еще не забрали одежду Вилли и, судя по всему, даже обыска не провели. Впрочем, с какой стати им было это делать? Обыкновенный несчастный случай. Но как только они установят личность Вилли, то вернутся и начнут рыть землю носом.
Вилли даже не успел распаковать багаж. Макс понял это, как только осмотрел комнату. Носки, нижнее белье и две нарядные рубашки лежали аккуратно сложенные в сумке от Луи Виттона. Вилли, как видно, был франтом и любил фирменные вещи.
Костюм он повесил в шкаф. Солидный серый одно бортный костюм от Хьюго Босса. На полу стояла пара черных туфель от Феррагамо с вставленными в них распорками.
Макс порылся в карманах и тщательно исследовал подкладку. Вынул распорки и сунул длинные пальцы в носки туфель. Потом прошел в смежную ванную и изучил туалетный набор от Кристиана Диора. Поднял крышку унитаза, присел на корточки, заглянул за унитаз и под раковину.
На обыск ушло меньше часа, после чего Макс убедился, что Вилли не оставил после себя ничего важного. Выходя, он еще раз окинул взглядом номер, который казался таким же опрятным и нетронутым, каким был до его визита.
Макс подумывал дать портье еще одну двадцатку и попросить ничего не говорить копам, но затем решил, что это может вызвать ненужные подозрения. Забравшись в свой «Порше», он включил Спрингстина и поехал в местный морг, дабы лично убедиться, что чело век, по следу которого он шел, лежит во льду.
