А когда свеи по нам ударили, понял я, что грянет скоро. Токмо неведомо мне было, что принц Гессен-Гомбургский тоже в комплоте состоит: придумал, как охрану царскую устранить. Прибыл я на доклад к государыне, а перед дверями уже Волынский меня дожидается. Говорит: «Или нашу сторону принимай, или дураком погибай!» Решил я притвориться, будто с ними быть хочу заодно. Сам Волынский императрицу живота лишать побоялся. Духа у него на злодеяние сие не хватило.
– Вы недавно мне совсем другое говорили, – заметил я. – Будто дикий он по нраву, и убить для него, что плюнуть.
Ушаков засмеялся:
– Что дикий он, то верно. Токмо непростое это дело – на государыню руку подымать. Тут особливый характер нужен. Пообещал я ему, что самолично препятствие это устраню. Но не мешать мне попросил. Волынский на радостях чуть в пляс не пустился. Михай, что подле меня пребывал, императрицу тайными ходами вывел и спрятал.
Мне стало грустно. Получается, что поляк просто проверял меня. Надо же, а я действительно поверил в благородные мотивы его поступка. Вот оно как в жизни бывает.
Генерал-аншеф догадался, что меня гложет:
– Чего закручинился, майор?! Да ты лучше Михая друга вовек не сыщешь. Знаешь, как он за тебя заступался? Сказал, что ежели ты сможешь присяге изменить, то он руку свою на отсечение отдаст. Он же, как на икону, на тебя молится. За тобой в огонь и в воду пойдет.
– Это все слова, Андрей Иванович. Должность у него теперь такая – врать и не краснеть. Ну да я на него не в обиде.
– Еще бы ты на него обижался! – разозлился Ушаков. – Михай Отчизне нашей служит, аки пес верный. Потому я и к себе его приблизил, что знаю: умрет он, ежели смерть его для дела понадобится.
– Пока мы тут разговариваем, Елизавета на троне сидит узурпатором, а жизнь Анны Иоанновны под угрозой, – напомнил я, желая переменить тему. – Вдруг комплотчики захотят тело императрицы увидеть? Что тогда?
– То мне и без тебя прекрасно ведомо, – огрызнулся великий инквизитор. – Думаешь, я зазря тут сычом сижу? Против силы другая сила нужна. Сейчас за Лизкой лейб-кампания стоит да полки, ею одураченные, которые не знают, что супротив законной государыни выступают. Лейб-кампанцы до конца пойдут, им терять нечего. Остальные на нашу сторону переметнутся, но для этого нужно…
– …Чтобы они императрицу целую и невредимую узрели, – закончил за него я.
– Верно говоришь, фон Гофен, – кивнул Ушаков. – Скоро сюда семеновцы капитана Круглова прибудут. С ними мы на выручку матушки императрицы и пойдем. Помнишь, я тебе о силе говорил?
– Помню, Андрей Иванович, – подтвердил я.
Внезапно меня осенила догадка.
– Скажите, ваша светлость, а не вы ли обставили все так, чтобы Елизавета нутро свое истинное обнажила? Чтобы теперь каждому было ясно, что она собой представляет.
Глава Тайной канцелярии усмехнулся:
– Много будешь знать, скоро состаришься. Лучше предупреди своих молодцов, фон Гофен, чтобы они с солдатами Круглова не схлестнулись.
Я щелкнул каблуками:
– Будет исполнено.
А про себя восхитился хитрой комбинацией старого лиса.
Круглов еще не успел полностью оправиться после ранения, но это не мешало ему отдавать уверенные команды прибывшей с ним роте.
– Рад видеть вас, господин майор, в здравии, – откозырял он мне. – Как воюется?
– Как положено. «Мы ломим, гнутся шведы», – процитировал я классика.
Круглов ничего не понял, но на всякий случай с улыбкой кивнул.
Ушаков снял с дежурства часть ингерманландцев, посчитав, что главные злодеи сейчас находятся не в казематах Петропавловской крепости, а в Зимнем дворце, захваченном мятежниками.
Освобожденный Михай крутился поблизости, стараясь не попадаться мне на глаза. Знает кошка, чье мясо съела.
События развивались стремительно.
Мы с генерал-аншефом, взяв с собой два десятка гренадер, быстрым темпом отправились за императрицей. Круглов и Муханов с основным отрядом последовали за нами к дому великого инквизитора, где встали плотным кольцом охранения.
Как выяснилось, Анна Иоанновна была надежно спрятана во дворце Ушакова. Вместе с ней находился придворный лейб-медик, заботившийся о самочувствии самодержицы.
