Прощание с Дербервилем, или Необъяснимые поступки - страница 54

Я привел малютку в школу как раз к началу занятий, учительница прилаживала на старом столике о трех ножках зеленую доску, прислоняя ее к стенке. Ненадежно получалось. Дербервиль взялся помочь. Доска когда-то была дверью, до того как ее распилили. Да и вся школа была необычной: она находилась на просторной деревянной лестнице старинного дома, свет наполнял ее сверху, сквозь застекленную крышу. На ступеньках уже сидели ученики: две ученицы были с куклами, один ученик приехал в школу на своей машине и не хотел с нее слезать. Тут были и любители езды на велосипеде, и любители верховой езды — их лошади и их веломашины стояли в стороне, а сами ученики сидели на ступеньках и ждали начала уроков. Это была школа Люсеньки Витович, ее живая мечта. Я послал одного малыша, который в этом доме жил, чтоб он принес молоток и два гвоздика. Люсенька была рада мне: пока я возился с доской, она меня три раза назвала Быстроглазиком. Она тараторила совсем не по-учительски:

— Ты видишь, Быстроглазик, в каких условиях я начинаю новый учебный год! Как я их могу чему-то научить, если у меня даже нет доски?

Она рассказала, что в прошлом году у нее была чудесная доска, из линолеума, на специальной подставке — папа одного ученика сделал, но теперь этот ученик пошел в первый класс, а доску кто-то стащил. И вот школа на грани развала. По-моему, Люсенька слишком уж не по-учительски вела себя. Я показал ей глазами на учеников.

— Не волнуйтесь, коллега, — сказал я. — Сейчас я все устрою.

Мне нравилась эта школа — я решил преподавать здесь физкультуру.

— Я привел вам, коллега, ученицу, — сказал я. — Уделите ей внимание. Это дочка моей большой приятельницы.

— Да ладно тебе, Быстроглазик! — сказала Люсенька. — Что ты все коллега да коллега. Не валяй дурака!

Я опять ей показал глазами на учеников, но она не хотела этого замечать.

Я приколотил доску двумя гвоздями к стене.

— А ругаться не будут? — спросила Люсенька.

— Пусть вас это не волнует, коллега, — сказал я.

Тут уж Люсенька рассмеялась и толкнула меня.

— Ну, ты невозможный, — сказала она. — Спасибо. Не знаю, что и делала бы без тебя.

Все-таки она в меня влюблена: вот как смотрит. Я решил проверить, не влюблен ли я в нее. Я знаю один верный способ: нужно представить себе, что девчонка входит в твой дом, ну, так, как будто она твоя жена. Если хорошо представляется, значит, влюблен. Я стал представлять. Получалось неплохо, но потом выяснилось, что дом не мой, какой-то незнакомый, да и вовсе не я в этом доме находился, а Хиггинс. Мне понятно стало, почему Хиггинс все к Люсеньке на переменках с разговорами подходит. Немного жаль было, что не я в нее влюблен: красивая девочка, доброжелательный человек, да и школу вон какую организовала. Не то что Света Подлубная. Везет Хиггинсу. Мне подумалось, что надо бы проверить, не влюблен ли я в Свету, но тут же я понял, что на такое унижение не пойду. Она меня пронырой назвала и неприятным человеком, а я после этого проверяй, не влюблен ли в нее, дикая мысль.

Я провел с учениками зарядку. Малыш, который на кабине своей машины сидел, зарядку делать отказался. Я хотел его заставить, но Люсенька не разрешила.

— Оставь его! — сказала она. — Не хочет — не надо, у нас школа добровольная.

Она пошла меня проводить по лестнице.

— До свидания, коллега! — сказал я.

— Перестань, Быстроглазик! — сказала она. — Ты все шутишь, а наша учительская работа — дело серьезное. У меня восемьдесят процентов новеньких. Надо их научить читать, а они даже букв не знают.

Она пошла вверх по лестнице озабоченная.

На улице я вспомнил, что не спросил у Хиггинса, где мне их с Чувалом искать. В таких случаях я доверяюсь своим ногам. Я дал им полную волю. Мне любопытно было, как они на этот раз справятся.

Они привели меня на тихую улочку, обсаженную каштанами. Я увидел двух своих новых друзей. Чувал стоял, облокотившись спиной на ствол каштана. Вид у него был такой: я бы давно все это бросил, да мне не дают; Хиггинс ходил вокруг каштана, как ученый кот вокруг дуба.