– Что… – то ли спрашивает, то ли просто кричит Муса. – Что тебе надо?
– Привет вам привез. От Абдула…
– Где дядя Абдул?
– Скоро в Москве будет.
Сохатый наблюдает внимательно и видит, как бледнеют оба. Видит их испуг и понимает, что приезд Абдула Мадаева для этих парней страшнее налета уголовников. Это уже становится интереснее, и Дым Дымыч продумывает новый план действий.
– Мы не знали… – пытается что-то объяснить Муса. – Мы не знали, что это деньги Абдула…
– Деньги нам нужны, а не Абдулу, – за Сохатого отвечает Красный, уже осмелевший, и вытаскивает из-за спины каждого еще по пистолету. Передает Дым Дымычу. Теперь это уже два «вальтера», один из них с глушителем. – А на всех ваших Абдулов нам плевать.
И рушит тем самым все планы Сохатого. Уголовники явно мешают.
– Нету денег! – вдруг истерично визжит Муса и зажимает ладонью карман пиджака.
Халил ведет себя более спокойно, только горько ухмыляется.
Красный времени не теряет. Вытаскивает туго набитый бумажник из кармана Мадаева, легонько бьет рукояткой пистолета по затылку Раздоева, чтобы тот руки на новое место переложил, что и происходит сразу же, и вытаскивает второй бумажник.
Дым Дымыч опять меняет ситуацию – и наводит ствол пистолета на Красного.
– Теперь положи бумажники на стол, забирай своих друзей и уходи…
Красный не понимает и замирает.
– Не понял?
– Кинуть нас хочешь? – с угрозой спрашивает Квадрат и, как зачарованный, смотрит на ствол пистолета Сохатого. Ствол легонько гуляет с Красного на его друзей и не выпускает из сектора обстрела чеченов.
– Спасаю. От серьезной статьи. Это, ребята, вам не по зубам. Это – терроризм…
– Какой терроризм? – Красный сужает глаза. – Они – может быть… Нам же лишнего…
– Я тебе говорю. Эти деньги предназначались для террористов. Их уже ищут. И ваши и наши – ищут. Из-под земли достанут. Рекомендую не ввязываться… Через пять минут здесь будут «Альфа» и Интерпол, а через пару дней начнут искать настоящие террористы… Сматывайтесь… Пешком и быстрее… Я не шучу…
Красный переглядывается с Квадратом и Еремой. Квадрат сомневается, Ерема покраснел лицом, словно у него давление втройне поднялось, и непонятно – то ли он уже через окно сбежать готов, то ли на ствол броситься. Но, решившись «почистить» чеченов, они все уже перепрыгнули свой потолок, а в дополнение связываться еще и с Сохатым – это уже слишком…
– Ты на кого работаешь? – спрашивает все же Квадрат. – Продался?
– Ты же знаешь, где я служил, – усмехается Дым Дымыч. – Эта служба – на всю жизнь. – Пошли. – Красный убирает пистолет за пояс и первым направляется к двери. Он никогда не относит Сохатого к разряду шутников.
* * *
Со злостью хлопает дверь – это самое резкое, что уголовники могут высказать Сохатому. Замок звучно защелкивается.
– Ну вот, мы и остались одни. – Дым Дымыч поднимается с дивана, вытаскивает из кармана куртки две пары наручников и убирает пистолет. – Лапки, попрошу, на стол перед собой.
И делает шаг вперед.
Чечены ждут его приближения молча и в напряженных позах. Дым Дымыч понимает их мысли, словно по раскрытой книге читает. Они ребята молодые, крупные, крепкие, в себе, как все чечены, уверенные с избытком. Он внешне в сравнение с ними не идет. Да еще и пистолет убрал. Самоубийца?…
Тем не менее он приближается к ним с невозмутимым лицом. Первым поднимается навстречу Муса, сидящий ближе. Но Дым Дымыч скользящим шагом сокращает дистанцию и коротко бьет его в горло двумя напряженными пальцами. Удар не на отключение – только на сильнейший болевой шок. Муса сразу это чувствует и оседает на пол, зажав руками горло. А Халил пытается использовать стол, оказавшийся между ним и Сохатым, и добраться по кругу до дивана, где лежат пистолеты. И тем самым заставляет Дым Дымыча выполнить почти гимнастическое упражнение – резко сесть на тот же стол, провернуться по кругу и остановить чечена круговым ударом ноги в грудь. У слабого от такого удара может сердце остановиться. Халил крепкий, он просто на пол падает и не может дыхание перевести.
А Дым Дымыч уже защелкивает наручники на руках того и другого. И только после этого вытаскивает трубку мобильника и набирает номер Басаргина.
