Пророчество Черного дракона - страница 4

- Дженс, разве ты ничего не знаешь?

- Какой болван говорит со мной? Что я должен знать? Я знаю позывные и координаты станции ракетодрома. Что еще нужно?

- Неужели ты не знаешь? Была война!

- Война! Значит, синие все-таки начали войну? Ну и как, мы победили? Победили мы, черт возьми? Почему молчишь? Отвечай: мы победили?

Он долго кричал. Я молчал, я вспомнил: он враг, он из черных. Это они развязали войну!

- У тебя язык отсох? Отвечай: мы победили?

- Заткнись! - в бешенстве крикнул я. - Вы не победили!

- Так ты синий?

- Синий.

- Проклятие! Это вы напали на нас, вы напали?

- Не знаю, кто напал...

- Как не знаешь? А что пишут ваши дурацкие газеты?

- Газет нет. Их некому писать и некому читать.

- Что? Что ты мелешь?

- Болван! Ты же знаешь, какая была война - "белая смерть"! Взорвали все, что было. Разве могло что-нибудь остаться!

- Значит, и вас не стало?! - в голосе Дженса было ликование. - Значит, не стало?

- Никого не стало. Похоже, на всей планете уцелел один я.

- Ненадолго. Скоро и тебя не будет. Иду на посадку. Когда приземлюсь, разыщу тебя, где бы ты ни прятался.

- Не трудись: я получил такую дозу "белой смерти", что ее хватит на троих.

Дженс не ответил. Я понял: он пошел на посадку.

Я услыхал его голос только через день.

- Это ты, синяя свинья? Говорит Дженс Вальдон. Я на станции. Уцелела только подземная станция - город мертв. Я видел мертвый город!

- А ты хотел увидеть карнавал по случаю победы?

Мы спорили больше часу. Никто из нас не знал, как началась война. Он во всем обвинял наше правительство, я - правительство их страны. Потом мы выключили микрофоны.

Я вышел в большой зал статуй. Мысленно я продолжал спорить с Дженсом. Шагал вдоль галереи скульптур, не замечая их. И вдруг остановился. Я ощутил пустоту. Изваянные великаны молчали, только эхо моих шагов грохотало под сводами. Я видел сотни бронзовых и каменных лиц. Мудрость шести тысячелетий смотрела на меня из пустоты их глазниц. На стене храма светились слова, вытесанные пять тысячелетий назад. Ученые перевели их. "Пророчеством Черного дракона" назвали они этот текст.

Я помнил его со школьной скамьи.

Древний пророк не видел, как избежать губительного зла частых войн. Печальный опыт прошлых веков подсказал ему безрадостную мысль, будто бы жажда взаимного истребления заложена в человеке от природы. "Мир неизбежно должен погибнуть", - горестно предрекал он.

Я запомнил последние слова пророчества, как они были переведены в школьных учебниках: "...И восстанет род на род, уничтожат мужчин и семя их - детей, и женщин уничтожат, чтобы не продолжался род.

И когда останутся двое последних, сойдутся они в смертном бою и истребят друг друга..."

Огненные буквы пророчества ослепили меня. Я упал посреди храма.

Когда я пришел в себя, было по-прежнему тихо. Я ненавидел тишину. Я убежал в комнату, где была станция связи.

- ...Гэвок, Гэвок, - услыхал я голос Джемса. - Почему молчишь?

Я слушал его - голос моего последнего врага.

- Я здесь, Дженс, - ответил я.

Он молчал. Слышалось только его дыхание.

- Я был в городе, - тихо сказал он. - Весь день ходил по пустым мертвым улицам... Я видел автоматический завод. Он продолжает работать - выпекает булки, чудесные булки из самой лучшей муки. Запасов хватит надолго. Конвейер выбрасывает упакованные связки хлеба во двор. Там их целая гора. Ты слышишь, Гэвок?

- Слышу, Дженс.

- Я получил смертельную дозу "белой смерти". Волосы с головы падают, как шерсть с вылинявшей скотины, А ведь мне только двадцать пять.

Я провел рукой по голове. Последний клок волос прилип к ладони.

- У меня не осталось волос, Дженс. Мне тоже двадцать пять.

Мы молчали. Одно наше дыхание разносилось в эфире.

Вначале мы связывались по два раза в день, потом чаше, чаще... Кончили тем, что уже не выключали станции.

- Гэвок, слышишь?

- Слышу, - отвечал я.

- Кто же все-таки начал войну?

- Я был в экспедиции, я ничего не знаю. Она началась сама.

- Слишком много было оборонительных установок. Они не могли не сработать. Когда-нибудь это должно было случиться. Вы не хотели слушать голос разума. Мечтали покорить нас.