— Мне было необходимо, чтобы она внедрилась мне в сознание. Она может контролировать мозг, управлять им с помощью гипнотизирующего взгляда. И ее жертва становится абсолютно безвольной. Вроде зомби.
— Да, — согласилась я, припоминая, как Мишка чуть не убила меня во время нашей вылазки с Толботом. — Но зачем тебе это?
— Она умеет читать мысли и манипулировать ими, когда погружает человека в глубокий транс. Я решил проверить, обнаружит ли она моего волка. И вообще она могла бы объяснить, почему я не ощущаю его внутри себя.
Я сразу вообразила, как Дэниел лежит на кровати в мотеле, а Мишка оседлала его и пристально смотрит парню в глаза. Ничего удивительного, что он не желал говорить мне правду.
— И что она обнаружила?
— Ничего. И она прервала сеанс. Вдобавок заломила слишком высокую цену. А я вовсе не желал отдавать ей то, что она потребовала в качестве платы за свои труды.
— А что она желала заполучить?
— Меня.
Я заскрипела зубами, по всему телу пронеслась волна злобной энергии. Веки защипало, даже ночное зрение включилось на минутку. И я вновь увидела глаза Дэниела, темные, похожие на детские куличики из глины и полные горя и раскаяния… Прилив успокаивающего облегчения мгновенно отбросил волка прочь.
— Я ушел, а она просто взбесилась, — продолжал он. — Позже прислала мне сообщение. Дескать, она передумала и согласна взять в качестве платы мой байк. Мы должны были встретиться еще раз. Я ждал от нее эсэмэс в тот вечер, когда ужинал у вас вместе с Гэбриелом, а потом сбежал. Когда я приехал к ней — в старый дом на окраине города, — я обнаружил, что эсэмэс прислала вовсе не Мишка, а ее подруга, Вероника. Они состояли в одной группе — вроде семьи… Так вот, Вероника обнаружила, что Мишка и остальные приятели мертвы. Кто-то стащил у них около десяти тысяч долларов — кстати, тоже краденых. Вероника попросила, чтобы я помог ей выследить грабителей и забрать деньги назад. Мы договорились, что за оказанную мною услугу она проникнет в мое сознание и хорошенько там пошарит. Короче, я не торчал с Кэти в воскресенье и не рисовал постеры. Я пытался пойти по следу убийц, но ничего не получилось. — Он прокашлялся. — Я и сам не понимаю, зачем соврал тебе насчет Кэти. Просто придумал единственное приемлемое объяснение. И самое идиотское.
Я едва не рассмеялась.
— Нет, ты ошибаешься. Гораздо более идиотской стала твоя встреча с Мишкой тет-а-тет в номере мотеля. А я-то чуть не выцарапала Кэти глаза. И теперь радуюсь, что не поддалась первому порыву.
Дэниел откатился и лег на спину. Вероятно, решил больше не углубляться в щекотливую тему.
— Я так и не узнал, кто на них напал.
— У меня для тебя две новости — хорошая и плохая… — тихо произнесла я, после чего выложила ему всю правду о своем приключении в особняке. Как я перепугалась, когда увидела, что Толбот отрубил демону голову и потом заколол Мишку ножкой, отломанной от стула. Я не утаила то, как Толбот учил меня залечивать ожоги на лице.
— Ясно, — вымолвил Дэниел. — Тебе всегда нравились опасные парни.
— Да, но люблю-то я тебя, — ответила я.
После чего мы надолго замолчали.
Должно быть, я заснула, потому что мои глаза чуть не выскочили из орбит, когда я услышала крики и возню за дверью. А если Джуд опомнился и сейчас выручит нас? Я рывком села и разочарованно замерла: меня окутала тишина.
— Ты в порядке? — прохрипел Дэниел. Значит, у него в горле тоже пересохло и першило. Прошло немало времени с тех пор, когда мы в последний раз ели и пили.
— Ага, это был сон.
— И мне что-то снилось, — сообщил он. — Интересно, что после Трентона мы могли бы пожениться и поселиться в Нью-Йорке или еще где-нибудь… Я бы работал промышленным дизайнером, а ты бы боролась с преступностью. Такой ниндзя на полставки.
Я слегка усмехнулась, но одернула себя, поскольку поняла, что близка к истерике. Теперь я старалась взять себя в руки.
— Да, — сказала я наконец. — Это было бы действительно здорово.
Раздалось позвякивание цепей Дэниела: он менял положение. Я сосредоточилась на том, чтобы вернуть ночное зрение, и спустя некоторое время разглядела его. Дэниел стоял на коленях напротив меня. Не знаю, видел он меня или нет, но на его губах играла особенная счастливая улыбка.
