И да, кое-что действительно было неладно.
«Знаете что, мама и папа? Сегодня ночью я встречаюсь с Лиззи в лесах улицы Страха, чтобы пристрелить наконец проклятого Ангела».
Вот какие слова мелькнули у меня в голове. Кроме шуток. Но, разумеется, я ничего не сказал. Я не мог рассказать родителям, что происходит. И уж тем более я не смог бы объяснить, почему так поступаю, почему не могу сказать «нет», опомниться и осознать, что действую безрассудно.
Я был уверен, что Лиззи меня не гипнотизировала. И все равно ходил как заколдованный. У меня не осталось ни выбора, ни собственной воли. Я сделаю это. Я не могу остановиться.
Это за Гейба и за Диего, убеждал я себя. Ангел убил моего лучшего друга. И Диего, возможно, тоже убил. Я должен с ним расквитаться.
После того как родители отправились спать, я выждал с полчаса. К счастью, спят они как убитые. Взяв с вазочки на столе в прихожей мамины ключи от машины, я украдкой выскользнул за дверь.
Застегивая пуховик, я ощутил спиной дрожь. Ночь выдалась холодной, с лилового неба сеяла ледяная изморозь. Снег смерзся ледяной коркой, так что по пути к машине, припаркованной у тротуара, я пару раз поскользнулся.
Вместо разбитой «короллы» мама купила маленькую «хонду». Я водил ее только раз и не сразу смог нашарить ключом зажигание.
Запах новой машины до сих пор не выветрился из салона. Обычно мне очень нравится этот свежий аромат. Но сегодня он будто символизировал, что я отправляюсь в неизведанные дали. Ничто не казалось знакомым – ни машина, ни даже Парк-драйв, по которой я самостоятельно и с родителями ездил почти всю жизнь.
Снег был расчищен, и несколько встреченных мною машин двигались без труда. Я катил по Парк-Драйв всю дорогу до улицы Страха, а потом свернул направо по направлению к лесу. Дома на Фиар-Стрит стояли вдали от дороги, чаще всего на вершинах отлогих склонов, поросших деревьями и кустарниками. Большинство домов скрывались за высокими живыми изгородями.
Попадались огромные особняки, настоящие дворцы. Все в городе знали историю поместья Фиаров, принадлежавшего странной семье, в честь которой и была названа улица. Оно сгорело дотла во время грандиозного званого ужина, устроенного Фиарами. По невыясненным причинам ни хозяева, ни гости, ни слуги не смогли выбраться из огня и сгорели заживо. Пламя захлестывало кричащих людей в жуткой пляске, обугливая кожу и добираясь до костей, пока не остался один лишь прах. И до сих пор вопли погибших звучат над пожарищем.
По крайней мере, такую историю я слышал от учителей. Впрочем, на протяжении многих лет эта легенда так часто переходила из уст в уста, что, думаю, от истины в ней сохранилось немногое. Но почерневшие руины стояли десятилетиями, словно напоминание прохожим о страшном зле, что принесло на нашу землю семейство Фиар.
В конце концов руины снесли. Насколько я знаю, еще до моего рождения. Однако на его месте так ничего и не построили. Там теперь огромный пустырь. Летними вечерами ребята иногда закатывали там вечеринки, как будто это обычный парк.
Сегодня ночью земли Фиаров были темны и пустынны. Когда я проезжал мимо, свет фар выхватил из темноты каких-то маленьких существ. Семейство енотов, пятеро или шестеро, трусило по снегу вдоль дороги, направляясь в сторону леса.
Въехав на тротуар у лесной опушки, автомобиль забуксовал. Других машин на улице не было. Я погасил фары и, с трудом дыша, с колотящимся сердцем, сидел какое-то время, глядя в ночное небо.
Лобовое стекло сразу начало запотевать. Полная луна выкатилась из-за нависших туч, и деревья засияли, словно в лучах прожектора.
Все выглядело каким-то нереальным. В свете луны окружающий мир был словно отлит из серебра. Я вдруг увидел все невероятно ясно: очертания каждого дерева, воздевавшего к небу голые ветви, темный массив кустов на фоне серебрящейся земли.
Нереально.
Распахнув дверцу, я вышел из машины. Охнул, когда волна холодного воздуха пахнула в лицо. Из леса доносился аромат хвои. Моросить перестало, мир замер в безмолвии. Не колыхались ветви деревьев. Ничто не двигалось.
Как будто лес был мертвым.
