Пока гости пировали, Есеней успел потолковать с Тур-лыбеком. Они были не только двоюродными братьями по материнской линии, но и уважали друг друга как люди одного рода Керей. Турлыбек, отдавая дань возрасту Есенея, почтительно называл его «ага», а Есеней в свою очередь, обращался к нему, как нежно обращаются к младшим «ини».
Все, что накопилось в душе, высказали они в беседе.
Турлыбек считал всех представителей ханского рода торе — господами. И по-своему ненавидел этих «господ», наивно представляя остальных аульных вожаков, руководителей родов — простыми людьми, людьми из народа. О бедных казахах, влачивших жалкое существование, о тех, кто работал на баев, он попросту не думал. И поэтому со всей убежденностью обличал ханских потомков, приносивших народу одни злодеяния.
— Ты знаешь, ага, что говорят степняки:
Кто сторону торе возьмет,—
Узнает скоро зло.
И на себе он понесет
Всю жизнь его седло.
Народ терпел лишения, потому что подчинялся ханским потомкам. Многие тащили на себе ханские седла и надломились. Сколько скота у людей погибло, сколько самих людей. Как говорится, лучше ой-ой-ой, чем путь к аллаху. Пойми, ага, сейчас русские власти с нами обходятся лучше, чем собственные торе. Вот и будем идти своей дорогой. На ханских потомков упала цена. Воспользуемся этим и постепенно избавимся от них. Таким, как ты, надо отдавать поводья власти. Видный человек, а вышел из простого лица.
Все это льстило Есенею, и он почти во всем соглашался с Турлыбеком, однако сказал:
— Больше, чем всех торе, мне хочется увидеть сброшенным в ров Чингиза.
— Не торопись, Есеке! То, что я тебе передавал с Байдалы, говорю и теперь. Терпение нужно. От ханских потомков мы избавимся постепенно. Эта пора уж близка. В Кар-каралинском округе первыми ага-султанами были Куспек и Жамантай, ханские потомки. А кто теперь на их месте? Кунанбай, сын Ускембая, простого человека из рода Тобык-ты. В Акмолинском округе ага-султаном был ханский потомок Конырходжа, сын Кудайменде, а теперь наш казах Ибрай, сын Жайыка. В Кокчетавском округе все время хозяйничали потомки хана Аблая, а теперь там твой шурин Муса, сын Зильгары. Во всех шести сибирских округах остался только один ага-сутан из ханского рода — Чингиз. Значит, и его скоро сбросим.
— Скоро, говоришь, сбросим. Но когда это «скоро» наступит? И как? — Нетерпеливо перебил Есеней своего младшего брата.
— Подожди, ага. Всему свой срок. Пусть он пока резво шагает. Сейчас еще рано накидывать на него петлю. Поводим его на длинном аркане с такими свободными путами, что и сам он не будет их замечать. Аркан надо постепенно укорачивать, а путы суживать.
Есеней начинал уразумевать в чем дело, а Турлыбек продолжал свои прозрачные иносказания:
— Тебе известно, ханские потомки падки на приманки. Только надо их умело подкармливать. Дикий беркут сам попадает в руки, если заглотнет кусочек мясца на аркане. Так и ханский потомок, твой Чингиз. А уж когда он попался, ему легче легкого надеть на голову кожаный колпачок и коготки прикрепить к подставке.
Старший брат заулыбался, ясно представив себе заарканенного Чингиза:
— Добрые слова сказал ты, ини.
Есеней, если бы только можно было, ни за что не поехал бы в Кусмурун на этот ширпыши, чтобы не видеть ухмыляющееся лицо ненавистного Чингиза, окруженного почетом. А может, и в самом деле не выезжать из аула. И он повторил свою мысль вслух.
— Нет, ага, это будет большой ошибкой. — Турлыбек, уже много лет работавший в Омске, разбирался лучше Есенея и в служебных отношениях и в способах укреплять свое влияние. — На расстоянии своему врагу не подставишь ногу. Чингиза надо свалить прямым ударом. И выбрать время, чтобы нанести удар. Если не поедешь в Кусмурун, многое потеряешь в глазах других. Как ни скрывай, люди хорошо знают твое отношение к Чингизу. И если тебя там не будет, подумают — струсил, опасается торе. Да и сам Чингиз догадается, что ты решил отомстить. И лучше подготовится к борьбе. Одолеешь ли ты его тогда?
Есеней внял совету Турлыбека. Он приехал на собрание как ни в чем не бывало. Восседал степенно и важно, огромный, внушительный. Как старейшина округа, сказал первое слово. И омские представители, и Чингиз заметили его спокойное поведение. Есеней встречался и с оренбургскими казахами и с представителями оренбургкой русской администрации.
