— Он покончил с собой! — хмуро сказал Надеинов.
— Может быть, может быть. Тебе лучше знать. Только я в это не очень верю, — зло сказал гость. — Есть люди-невидимки, могут проникнуть куда угодно и сделать что прикажут. Предупреди Оболенцева: какие бы ни были выходы наверх, не лезть без моей команды. Пока! Понимаешь? У Липатова очень сильное влияние. И Черненко на его стороне. Запойно-застольный стиль жизни. Пора с этим кончать. Но делать надо с умом, а не партизанскими наскоками. А то в этом дерьме еще сто лет будем болтаться.
— Постараемся! — пообещал Надеинов. — Но и ты постарайся! Сам говоришь: дело стоящее…
— Надеть намордник на Липатова было бы неплохо! — признался гость. — Но и вылететь в последний момент из первых было бы глупо. Есть идеи, которые хочется провести в жизнь. Я ушел. Звони. За информацию спасибо.
Обнявшись на прощание, они расстались. Надеинов не пошел провожать гостя. Он хорошо знал, что, чем меньше людей знают об их встрече, тем лучше. Подобного рода рандеву вполне могли быть расценены как заговор.
Еще в Москве Оболенцев заручился рекомендательным письмом, чтобы поселиться в недорогой гостинице, принадлежащей Союзгосцирку.
Эта всесоюзная здравница была «хлебным» местом для артистов. Работа здесь всегда считалась престижной и высоко оплачивалась.
Действительно, отдыхающие из районов Дальнего Севера, где многие о цирке лишь читали или видели его только в кино, с огромным удовольствием ходили на представления.
Поэтому гостиница была постоянно переполнена и попасть в нее простому смертному не представлялось возможным. Хотя многие всеми правдами и неправдами стремились поселиться именно в ней, и не потому, что цены за номера без особых удобств были на порядок ниже, чем в городских гостиницах. Потом, где-нибудь в забытом богом поселке или городишке, это давало возможность рассказать о знакомстве со знаменитостью, а то и о необыкновенном романе. Влекло общение с артистами.
Оболенцев и Ярыгин прилетели из Москвы поздно вечером, поэтому дежурный администратор схватился за голову, увидев рекомендательное письмо из Госцирка.
— Где же я вам возьму два отдельных номера?
— Мы согласны на двухместный! — успокоил его Оболенцев.
— Да? — обрадовался администратор, но тут же снова заохал: — А где я вам возьму двухместный номер?
На этот вопрос у друзей ответа не нашлось. Администратор поскреб лысину и, глядя на них хитрыми глазами, предложил компромисс:
— Есть у меня один двухместный, где уже прописан эксцентрик…
— Нам нужен отдельный номер! — сразу отказался Оболенцев.
— Вы меня послушайте! — улыбнулся администратор. — Я же вам не сказал, что эксцентрик там проживает. Он там просто прописан. А вы будете в номере вдвоем.
— А где будет жить эксцентрик? — не понял Ярыгин.
— Он уже живет! — охотно поделился сплетней администратор. — С клоуном!
— Эксцентрик — женщина? — спросил Ярыгин.
— Это для вас имеет значение? — и, видя полнейшую растерянность друзей, добавил: — Не ломайте головы. Это мои проблемы. Ключи будут только у вас! — завершил разговор администратор. — А голову ломать будем, когда обстоятельства возьмут за горло. Хорошо?
Такой вариант устроил и Оболенцева, и Ярыгина, тем более что документы по делу на этот раз можно было держать в городской прокуратуре. Прокурор города был вызван в Москву для доклада, который откладывался со дня на день, а его заместитель трепетно исполнял все указания Надеинова.
— Хорошо! — согласился Оболенцев и предъявил свое служебное удостоверение. — Запасной ключ отдайте нам.
— Конечно, конечно! — всполошился администратор, увидев грозную книжицу прокуратуры СССР.
Он отдал друзьям оба ключа и долго смотрел им вслед. Затем набрал номер:
— Товарищ полковник! Циркач беспокоит. У нас остановились: Оболенцев из союзной прокуратуры, следователь по особо важным делам, и Ярыгин, майор из МВД.
— Глаз с них не спускай, Циркач! — помрачнел Багиров. — И чтобы ушки на макушке, ясно?
— Будете довольны, товарищ полковник! — залебезил администратор.
Номер в цирковой гостинице друзьям понравился.
— Такой номер — и за копейки! — удивился Ярыгин.
