Когда Огнев первый раз подошел к своему истребителю, его охватило непривычное волнение. Так волновался он только дважды: первый раз, когда еще в школе пригласил на свидание свою первую любовь, и второй раз, когда совершил свой первый вылет на похожем, но тренировочном истребителе.
За несколько дней Владимир успел освоить свой МиГ. Некогда гладкая поверхность успела покрыться едва заметными царапинами — космос не такой пустой, как принято считать среди обывателей. Сперва Огнев огорчался (для него этот истребитель был подобен любимой игрушке), но потом уже не обращал на эту мелочь внимания. Все его мысли и силы отнимала отладка новой машины. Доводка ее, что называется, под себя. Вылет, отладка, подгонка и снова вылет. Так продолжалось целыми сутками. На исходе первой недели, Владимир почувствовал, что уже не может думать ни о чем другом. Где-то на периферию сознания вытеснились мысли о доме, друзьях, женщинах, наконец. Был только МиГ. Уже объезженный, но все еще капризный…
Во всех этих отладках Гневу помогал его механик — Герри.
Пожилой техник сам когда-то был пилотом. Еще до войны он водил военный транспорт, и когда между Красным и Синим Флагами вспыхнул конфликт, сам явился в военкомат и потребовал отправить его на фронт. Но, поскольку на тот момент Герри уже находился в отставке, ему смогли предложить только должность механика на ударном крейсере. Ветерана это не расстроило — он был отличным техником. За эту войну он успел поменять четверых пилотов. Трое из них погибли в бою, одного комиссовали после ранения. Последнего из них, Герри так и не дождался из боя в Чонгене. Теперь у него на попечении был молодой пилот и новый истребитель. Так как пожилой механик на МиГах собаку съел, ему не составляло большого труда доводить машину до ума.
Когда молодые пилоты более-менее освоили свои истребители, Хаябуса распределил их по звеньям. Черновец, взявший себе прозвище Палаш, оказался ведомым Джокера. Гнев же попал в звено Кабаяси.
— Значит так, — майор хитро улыбнулся, — ты мой ведомый. Ты всегда следуешь за мной. Что бы ни случилось — не отрываться, пока я не скомандую: «Разошлись». Тогда ты воюешь сам за себя, но как только в эфире мой голос произнесет: «Сошлись» — ты должен бросить все и вся и вернуться в строй.
Владимир тогда только кивнул. Хаябуса сощурил и без того узкие глаза и тоже кивнул. Через час они уже мотались в космосе. Ас не давал новичку ни малейшей поблажки. Казалось, что два истребителя были не звеном, а противниками, причем один удирал, а второй догонял. Хаябуса словно пытался стряхнуть Владимира с хвоста, и тому приходилось прилагать все свои усилия, чтобы остаться в строю. Иногда японец сбрасывал скорость почти до нуля, и Огнев едва не пролетал мимо. Чуть поодаль тренировались Джереми и Витек. Треп Джокера заполнял эфир, к нему примешивалось жалкое поддакивание новоиспеченного Палаша.
Нельзя сказать, чтобы Хаябуса был дедом, гонявшим салаг из вредности. В других обстоятельствах он не стал бы задавать новичкам такой темп. Но, как и все пилоты, он смотрел новости. Не политические — биржевые. Именно фондовый рынок был зеркалом войны. Котировки Синих и Красных, основные индексы, рост акций независимых оружейных и технологических компаний, все это красноречиво говорило о приближавшейся битве. Большой битве. Времени катастрофически не хватало, а пополнение, на которое так рассчитывали на «Стремительном», составляли двадцатидвухлетние лейтенанты, которые и врага-то не видели.
Дни пролетали быстро. Очень быстро, и вот настал момент, когда Вершину приказали вскрыть архаичный пластиковый конверт с печатями, две недели хранившийся у него в сейфе. В тот же день фондовый рынок замер.
* * *
Кабаяси сидел на койке и не спеша смазывал свой меч. Сначала он мягким платком протер древнее лезвие. Затем медленно, размеренно посыпал его тальком. Подождав, майор все также осторожно стер порошок другим куском ткани. Теперь настал черед гвоздичного масла, которое ас хранил в небольшой фляжке…
Рюи Кабаяси не был самураем. Среди его предков были лишь скромные служащие да армейские офицеры. Сам Кабаяси, взявший себе прозвище Хаябуса, что означало сокол, пошел в пилоты из-за своей детской мечты. Когда-то, будучи школьником, он посмотрел фильм «Псы Альтаира». Обычное наивное кино про пилотов, сражающихся где-то с кем-то. Примитивный сюжет, куча спецэффектов и пропагандисткой чуши. Но для мальчишек этого было вполне достаточно. Когда началась война, Хаябуса уже был старшим лейтенантом. Имевший определенный опыт, он был ошеломлен первыми битвами, но вскоре пришел в себя и теперь дрался профессионально, жестко, без компромиссов…
