Я продолжал засыпать Хаббла вопросами. Я заходил справа и бил его по корпусу, я заходил слева и наносил ему свинги в голову, я стремился достать его подбородок апперкотом, я потрясал его своими мощными прямыми в грудь и подлыми и коварными — поддых. Но он, хоть и по очкам, но выигрывал бой.
С распухшей головой, повисая на канатах, сплетённых из его предупредительности и доброжелательности, я смиренно произнёс наконец:
— Убедили. Но если в принципе есть действующий «тоннель», то выходит, что как мы сможем проникнуть к ним, так и они смогут проникнуть к нам. И что тогда — звёздные войны?
— А вот это уж, извините, хлебушек вашего Департамента, — парировал Хаббл. — Скажу лишь в утешение, что «тоннель» этот не надо ассоциировать с Ла-Маншским. Его эксплуатация должна быть не столь проста, а пропускная, так сказать, способность, энергетические траты… Но всё равно его существование создаёт нам массу проблем и прямую угрозу. Вы и сами понимаете, что игра идёт крупная. Как любят говорить космологи: «В этой великой игре мы одновременно игроки, карта и ставка».
«Ну, Шеф, ну, плагиатор!» — весело подумал я и с важным видом закончил цитату:
— «Никто не продолжит её, если мы уйдем из-за стола».
Мы с Хабблом посмотрели друг другу в глаза и расхохотались.
— Эдвин, — сказал я, впервые называя его по имени, — благодарю вас.
— Не стоит, — просто ответил он. — Зайдемте всё-таки на минутку ко мне в кабинет, я отмечу ваш пропуск.
Мы зашли в комнату 319, где на столе лежало несколько листов писчей бумаги, хорошо отточенные простые карандаши и ластик.
— Неужели с таким вот «реквизитом» вы решаете сложнейшие задачи? — удивился я.
— Да, реквизит предельно прост. Бумага, карандаш и ластик. — Хаббл протянул мне пропуск. — Вот, пожалуйста.
— Проще некуда, — заметил я. — Проще только у философов. Говорят, им даже ластики не нужны.
Хаббл хохотнул:
— Вообще смешно. И всё же философия имеет для нас исключительно большое значение.
Мы тепло расстались с ним, и я покинул Институт Метагалактики.
Дойдя под мелким дождем до стоянки звездолётов и убедившись, что всё в порядке, я на аккуратном городском режиме перегнал «понтиак» на платформу нашего Технического Отдела. Дождь понемногу иссякал.
На платформе под навесом ангара сидели и покуривали механик Скрю Драйвер и электронщик Плуг Каррент.
— Шилды-шивалды, папуасы! — приветствовал их я, выбравшись из звездолёта.
— С кем поцапался? — насмешливо осведомился Скрю Драйвер, жгучий полный брюнет в синем, на лямках, комбинезоне, указывая на царапину.
— Не скажу, — в тон ему ответил я.
— Тогда дай на пиво, — вступил в разговор подошедший Плуг Каррент, такой же жгучий брюнет, но худой и изящный, в белом лабораторном халате.
— Держите, черти, — я протянул им бумажку.
— Ты с нами не пойдёшь? — спросил Скрю, хотя отлично знал, что я не пойду.
— В другой раз, ребята. Тачку заберу через двое суток. Главное — демпфер.
— Всё будет в порядке, — заверил меня Скрю, потирая жесткую чёрную щетину. Каррент меланхолично жевал резинку.
Я попрощался с инженерами и, пройдя по крытой галерее, очутился на территории Медицинского Отдела. Я вошёл внутрь корпуса и на нужном мне лифте спустился метров на тридцать под землю в хозяйство Эдди Лоренса.
Набрав шифр-комбинацию на двери и нажав кнопку оповещения, я выждал, пока сработает замок, открыл дверь и попал в приёмную-раздевалку, куда уже выходил навстречу мне Эдди.
— Шилды-шивалды!
— Шилды-шивалды, Айвэн! Куртку и обувь снимай здесь, надевай наши тапочки и пошли.
— Помню, Эдди, ваши порядки. Я здесь всё-таки уже второй раз.
Я снял куртку, ботинки, вбил ноги в тапочки и, пройдя несколько тамбуров, вступил вслед за полноватым и важным на вид Лоренсом в просторное помещение, куда выходили несколько дверей. Пол здесь был нескользский. Минимум мебели, если можно назвать мебелью пару мягких кресел и профессиональный массажный центр, стоявший у дальней стены.
Тонко пела вентиляция, лился ровный успокаивающий свет. Было очень тепло.
— Ну, старина, мозги у меня раскручены после визита к Хабблу. Как бы твой «дуршлаг» не коротнул, — пошутил я.
