— Ну, погоди…
Кен Корнинг стоял за столом: ноги на ширине плеч, челюсть вперед.
— Я погожу. И ты погоди. Долго годить придется.
Камера свиданий с адвокатом — место унылое, безрадостное. В центре — стол, разделенный металлической сеткой. По одну сторону сетки сидит адвокат, по другую — заключенный.
Эстер Паркс усталой шаркающей походкой вошла в дверь, открывающуюся в тюремный коридор. Высокая, крупная женщина. Широкие плечи, широкие бедра. Глаза — две устрицы на белой тарелке.
Она подошла к столу. Надзиратель остановился поодаль, вне зоны слышимости, но видит все, что происходит у стола.
Эстер Паркс села за стол напротив Кена Корнинга и сложила руки на коленях. Лица их — в трех футах одно от другого.
— Здравствуйте, — говорит она.
— Здравствуйте, — негромко ответил Кен Корнинг. — Я адвокат, которого нанял ваш муж для вашей защиты. Он полагал, что вас обвинят в незаконном владении алкогольными напитками. Но вас обвиняют в попытке подкупа должностного лица. Это уголовное преступление.
Он помолчал, ожидая ее реакции.
— У-угу, — послышалось в ответ.
Кен смотрит в глаза-устрицы.
— Я сделаю все, что смогу. Сможем ли мы опровергнуть обвинение?
Ее глаза не изменили выражения. Рот наконец открылся.
— У нас заведение, у меня и Сэма. Дешевая пища… и выпить доверенным клиентам. С чего они на нас навалились, ума не приложу. Все так делают, все в округе.
Кен нахмурился и покачал головой.
— Повторяю, вас обвинят не во владении алкоголем. В этом случае можно было бы отделаться штрафом. Обвинение во взятке. Можем мы его опровергнуть?
Голос женщины вялый, невыразительный.
— Ну, не знаю. Сунула я ему. Они все берут. Двоим до него давала. И ему сунула. А он меня повязал. Сэма-то не сообразили сцапать. Он за столик влез, сидит да жует…
Кен Корнинг побарабанил пальцами по столу, глядя на женщину сквозь стальную сетку.
— Вас допросили?
Женщина криво усмехнулась.
— Не на ту напали. Я им велела дожидаться адвоката да с ним и говорить.
— Кто вас хотел допросить?
Она слегка пожала плечами.
— Не знаю. Кто-то из шерифских. Или из прокуратуры. Молодой парень, а с ним еще один, что стенографировал.
— Что вы им сказали?
— Да ничего.
Корнинг задумчиво спросил:
— А как они умудрились не заметить Сэма, вашего мужа? Обычно они посылают кого-нибудь вперед, купить что-нибудь, осмотреться, высмотреть, вынюхать.
Женщина снова пожала плечами.
— А не знаю. Не заметили, да и все тут. Я стояла за стойкой, за кассой. Они зашли. Кто-то сказал: «А, вон она!» — или что-то в этом духе, не помню. Ну, они навалились, а я им и предложила. Вообще-то они сами намекнули. Один схватил бутылку и говорит: «Ну, мать, что делать-то будем?» И смотрит так, с намеком. Ну, я открыла кассу и спрашиваю, как поймем друг друга, там… Он говорит, поймем, мол. Я ему деньги, а они меня — хвать! А Сэм-то сообразил быстро, прыг за столик и ну уминать нее, что там было. Я их спросила, можно, мол, рассчитать посетителя… ну, они позволили. Да и все, пожалуй. Забрали они меня.
Кен Корнинг плотно сжал губы.
— Тогда придется признаваться.
Она пожала плечами.
— Дело ваше. Я не знаю. Я все сказала. Я думала, Сэм меня вытащит.
Кен снова застучал пальцами по столу.
— Послушайте, есть в этой истории что-то странное. Нужно копнуть поглубже. У вас, похоже, нелады с городским начальством. Так?
Она снова пожала плечами. Не знаю, мол, не ведаю.
— В общем, пока помалкивайте, — распорядился Корнинг. Кто бы о чем ни спрашивал, молчите. Отсылайте ко мне. Ваш адвокат — мистер Корнинг. Нетрудно запомнить.
— Угу.
— Я попытаюсь пробить освобождение под залог. Сможете осилить залог?
— Сколько?
— Может быть, три тысячи.
— Нет.
— А две?
— Пожалуй.
— Или собственность в заклад за залог?
— Нет. Только наличные. Заведение арендуем. Раньше окупалось. Сейчас туго идет, гораздо хуже.
— Ладно. Не забудьте, ни с кем ни слова. Я посмотрю, что можно сделать.
Надзиратель оторвался от стены.
— Пошли, — механически приказал он женщине.
Дон Грэйвз, помощник окружного прокурора, на которого свалилось дело «Народ против Эстер Паркс», несмотря на свои тридцать с небольшим, уже почти облысел. Обличьем он напоминал испуганного муравьеда: вытянутый вперед острый нос, круглые удивленные глаза без ресниц и, казалось, без век. Нос и глаза Дона Грэйвза повернулись в сторону Кена Корнинга, и помощник прокурора, излучая доброжелательность, произнес:
