Понимая, что мой левый бок теперь открыт и так и просится на укол, развернулся, меняя стойку на оборонительную, но атаки не последовало. Ньюгортец секунду смотрел на меня, затем изо рта у него хлынула кровь, и он, при всем моем глубочайшем изумлении, развалился на две половинки.
Я, все еще ошарашенный случившимся, уставился на восточную железяку, которой сражался, отдавая себе отчет, что не почувствовал сопротивления ни плоти, ни костей. Затем, озаренный догадкой, повернулся к Пугалу:
– Твои шутки?!
Оно оскорблено выпрямилось, бросив на меня взгляд, который обычно доставался Проповеднику, когда тот начинал ныть про любовь к ближнему своему, добро и обязательные удары по щекам. То есть – максимальное количество презрения, смешанное с сожалением, что исправит меня лишь могила.
– Возможно, ты умеешь задавать вопросы мертвым?
Оно развело руками. Пугало умело писать на стенах непристойности, совершать глупости, быть загадочным и зловещим. Но возвращать души, отправившиеся на божий суд, в располовиненные тела не входило в его таланты.
– Ну, тогда, будь добр, оставь злые шутки. Даже если кто-то, по твоему мнению, их заслуживает. Он умер очень не вовремя.
Оно обдумало мои слова, покладисто кивнуло. Я, сдерживая злость, отбросил хагжистскую саблю в сторону и вернулся к своим товарищам.
– Испустил дух пару минут назад, – сообщил мне Карл, мрачно указав на тело человека, которого ранил Альберт.
– Все вышло слишком легко, – попытался оправдаться тот.
– Ну уж тебе не за что извиняться, – успокоил я его. – Он бы точно не сожалел, если бы прикончил тебя. Смотрю, уроки Карла пошли тебе на пользу.
– Ты не смог догнать второго?
– Смог. Но он нам тоже ничего полезного не сообщит. – Я глянул в коридор. Дубовые панели пожирало пламя из разбитого фонаря. Огонь разгорался, с улицы его пока не видно, но минут через пятнадцать половина этажа будет охвачена пожаром. Пора убираться.
– Я кое-что смог узнать у хагжита, – сказал нам Альберт по пути. – Он говорил, что пришел темный человек и привел с собой ифрита, который напугал хагжита до чертиков, поэтому толстяк держал язык за зубами. Никому не говорил о страшном клиенте. Думаю, и дальше бы молчал, если бы не увидел Пугало. Счел, что сейчас умрет, и решил рассказать правду, чтобы угодить на солнце, а не на луну.
– Надеюсь, ему это помогло. Что еще?
– Остальное бред и нытье. Хотя… когда мы уже бежали, он крикнул, что тот, о ком мы спрашиваем, не человек, а пляшущая крыса.
– И правда бред! – фыркнул Карл. – Какая, к чертям собачьим, крыса?!
Ответа ни у кого из нас не нашлось.
Мы не сговариваясь покинули дом, вышли в полутемный, холодный двор, миновали мертвых тигров. И до Свешрикинга шагали в полном молчании.
Когда я закрыл дверь и зажег свечи, Проповедник поднял голову с подушки:
– Тело Господне! Где тебя полночи носило?
– Были дела, – уклончиво ответил я, чувствуя себя так, будто на мне пару часов танцевали все плотогоны Арэо.
– Оно и видно по твоей роже. Во что мы влипли на этот раз?
– Мне нравится это «мы». Обычно ты шарахаешься от всего более-менее сомнительного. Но сейчас не пропустил ничего интересного. – Я снял куртку и бросил ее на стул.
– Позволь мне решать, пропустил я или нет! Святые мощи Аброзия! – Он аж подлетел на кровати, когда из шкафа, точно паук, выбралось Пугало. – Что на твоей башке?!
На башке у одушевленного была шляпа. А к шляпе крепился изгвазданный кровью тигриный хвост. Пугало подошло поближе к свечам, изящно крутанулось на тот случай, если Проповедник не рассмотрел трофей.
– Мерзость какая! – в отвращении скривился старый пеликан. – Ты бы еще дохлую шавку к мундиру приколол!
Одушевленный задумчиво прищурился.
– А это был плохой совет. Если он притащит мертвую собаку, выбрасывать ее предоставлю тебе. И чистить помещение тоже.
Проповедник и сам понял, что сболтнул лишнего и решил вернуться к прежней теме:
– Так что стряслось?..
Выслушал меня он молча и обошелся без куриного кудахтанья, что, признаться честно, редко с ним бывало.
Я подвел итог:
– Шуко узнал о каком-то страже то, чего не следовало знать. Затем этот неизвестный решает прикончить меня – так как боится, что цыган все же успел что-то разболтать. А заодно нанимает нескольких человек, чтобы они убрали хагжита, который продал яд.
