– Значит, короткие юбки? – спросил он, когда нас оставили.
– Они еще никому не вредили, – философски заключил Карл.
Начинался вечер, холодало, и вдоль Медленного канала уже зажигали фонари.
– А кроме коротких юбок мы здесь, чтобы найти вино, которым был отравлен Шуко? Но почему ищем его именно тут? – Ученик Мириам пребывал в некотором недоумении.
– Потому, что в «Райской птице» знают толк в хорошем и редком пойле. Лучше них только королевские виночерпии, но тех так просто не расспросишь.
– Не факт, что здесь кто-то ответит на наши вопросы.
Карл сокрушенно покачал головой:
– Такой молодой, а уже скептик.
– Я предпочитаю другое слово. Реалист, – усмехнулся мальчишка.
– Не волнуйся. Бери пример с Людвига. Он спокойней камня и созерцает городской пейзаж. Соскучился по Арденау, приятель?
Я не стал отрицать:
– Есть немного. Мой дом был на той стороне канала. Он сгорел во время бунта, когда произошла вспышка юстирского пота.
Карл дернулся и схватился за кинжал.
– Оставь. Ничего нам не грозит, – укорил его Альберт.
Я обернулся и увидел торчащее посередине зала Пугало. Оно без всякого интереса шарило взглядом по стенам, затем направилось к нам.
Ученик Мириам с шумом отодвинул стул, сделал шаг навстречу одушевленному, протянул руку:
– Давно не виделись.
Оно мгновение колебалось, собираясь проигнорировать приветствие, но ради разнообразия решило вести себя вежливо и ответило на рукопожатие. Затем, с иронией покосившись на кинжал Карла, село на балконе.
– Уверен, тебе уже все сказали, что оно опасно. – Карл с силой вогнал клинок в ножны. – Но фактов, подтверждающих эти слова, они не предоставили. В отличие от меня.
– Ты смог привлечь наше внимание.
– Оно ущипнуло Мириам за зад и, как видишь, живо и здорово. Даже руки целы. Не смейся, Людвиг. Это крайне серьезный факт в биографии. Такое мог провернуть лишь сам дьявол. Ибо любого другого Мириам съела бы вместе со шляпой и серпом.
Пугалу такая версия пришлась по душе, и его ухмылочка заметно потеплела.
– Очень разумное объяснение! – хохотнул я. – Жаль, что нет Проповедника. Он обожает подобные теории, и вы бы с ним отлично побеседовали.
Пожилой сутулый мужчина принес пузатую бутылку вина.
– Господин Карл, давно вас не видел. – Голос у него был тихий. – Ваше вино. Я позволил себе выбрать сорок шестой год.
– Благодарю, маэстро Роэльс. Твой вкус, как всегда, безупречен.
Тот принял похвалу как должное, достал из внутреннего кармана жилета небольшой складной нож, срезал сургучную печать с пробки, разлил вино по трем бокалам.
– И себе налей, – негромко предложил я, понимая, что разговор с мастером по вину может и затянуться.
– Вы очень любезны. Скажу тост. За здоровье господ стражей.
Мы приняли его пожелание, и он, выпив с нами, откинулся на спинку стула.
– Вам нужна моя помощь?
Я полез в сумку и достал из нее сохраненную бутылку. Роэльс взял ее в руки, изучил этикетку, внимательно осмотрел стенки, остатки сургуча, клеймо на боку. Затем понюхал горлышко.
– «Барбареско» пятьдесят третьего. Производили в Рокка ди Монтегролле. Хорошее было место, пока, как говорят, не превратилось в могильник.
– Я могу купить такое?
Он на мгновение задумался, затем покачал головой:
– В Арденау? Вряд ли. После юстирского пота с винами из Каварзере серьезные перебои. Прошло больше года, старые запасы давно подошли к концу. У нас есть несколько бутылок «Вальполичелло», и цена на них по три флорина за штуку. Но «Барбареско» я не видел месяцев восемь. Последняя баржа привезла всего лишь два ящика, и они исчезли прежде, чем я успел вытащить деньги из кошелька.
– Кто их купил?
Роэльс развел руками:
– Не знаю. Я слышал лишь краем уха о поставке, но насколько верны эти сведения, ручаться не могу.
– Каков шанс, что эту бутылку приобрели сравнительно недавно?
И вновь он развел руками:
– Город немаленький. У кого-нибудь в погребе могут скрываться и куда большие редкости. Вы хотели бы найти продавца, как я понимаю?
– Да.
– Не удастся, господин страж. Это не драгоценный камень, а всего лишь вино. Неплохое, но не более того. К тому же, как я понимаю, покупатель теперь ничего рассказать тоже не сможет.
