Она устало улыбнулась и развернула лошадь в нужном направлении, приказав собаке идти рядом.
Молот то смолкал, то вновь заводил свою мерную песнь, и мне казалось, что с каждым ударом вздрагивает земля. Лошади начали нервничать, а шерсть на загривке собаки встала дыбом.
– Дальше пойдем пешком. – Гера легко покинула седло. – Скоро от них не будет никакого толку.
Я снял длинный сверток, притороченный к седельным сумкам, взвалил его на плечо. Он был довольно тяжелым и громоздким.
– Охраняй, – приказала Гертруда псу, и тот послушно улегся рядом с лошадьми.
– Не лучше ли взять его с собой?
– Рискованно. Ивойя сильнее меня и легко обратит собаку против нас. К чему нам лишние проблемы?
Это была разумная предосторожность. Я отстегнул с пояса кинжал, отдал его ей:
– Спрячь вместе со своим, пожалуйста. Если с нами что-то случится, он хотя бы не использует наши клинки.
Она кивнула и ушла в заросли, подальше от тропы. Вернулась уже без оружия, взяла меня за руку, и я ощутил, как холодны ее пальцы.
– Быть может, останешься?
– Не говори ерунды. Я тебя одну туда не отпущу.
До монастыря мы добирались целый час, продираясь через высокий колючий чертополох и благоухающий, стелющийся чуть ли не по земле можжевельник. Было особенно жарко и пыльно. Поднявшись на холм с западным отвесным склоном, мы увидели развалины старого монастыря.
Он был совсем небольшим. Разрушенная внешняя стена угадывалась по нескольким выступам, колокольня лежала в руинах, и от нее осталось только квадратное основание из светло-желтого камня. Уцелела лишь церковь с выбитыми окнами и рухнувшим внутрь куполом да трапезная, стоявшая на краю серповидного оврага. Вокруг росли зонтичные сосны, высокие, с широкой, тенистой кроной. Над двумя деревьями, из-за трапезной, вился бледный дымок, единственное, что указывало – в монастыре кто-то есть.
Молот больше не стучал, мы спрятались за камнями, окруженные звоном кузнечиков, выжидая и наблюдая. Наконец он появился – слишком далеко от нас, чтобы я мог хорошо его рассмотреть. Зато убедился, что человек высок ростом и светловолос.
– Ну, пора, – сквозь зубы прошептала Гера.
– Отсюда я его не достану, – предупредил я. – Спущусь к колокольне, там хорошо просматривается весь двор. И он меня не заметит, пока не станет поздно.
– Я обойду со стороны оврага. Буду возле трапезной, вон за тем деревом. Жду твоего сигнала. Стреляй, лишь когда будешь уверен.
Она помешкала, поцеловала меня в губы, шепнув:
– Пожалуйста, будь осторожен.
И начала спускаться по пыльному склону, придерживая рапиру. Я несколько мгновений смотрел на ее гибкую фигуру, ощущая себя ничуть не лучше, чем в тот раз, когда мы с братом Курвусом и двумя законниками собирались вступить в сражение с велефом. Очень некстати я вспомнил о том, как все закончилось. Победа была горькой. Надеюсь, что в этот раз такого не произойдет.
Только не с ней.
Я раскрыл чехол, извлек из него тяжеленную аркебузу с длинным граненым стволом. Дорогая вещь, с новой системой стрельбы. Дальнобойная и мощная. Гера сразу сказала, что, если Ивойя действительно так силен, как мы думаем, пуля его может не остановить, если только сразу не снести голову. Так что промахиваться мне нельзя.
Я быстро зарядил аркебузу, затем проверил пистолеты. Когда все было готово, положил оружие на плечо, сунув рогатину, на которой оно должно удерживаться, под мышку, и начал спуск.
Из-под ног то и дело срывались мелкие камушки, катились вниз, и мне казалось, что их стук столь громок, что он обязательно привлечет ко мне внимание кузнеца. Но обошлось.
Монастырский двор оставался пустым и заброшенным. Ивойя больше не появлялся. Я с силой воткнул рогатину в землю, провернул ее, поставил аркебузу на упор и поджег фитиль. Вытер потные ладони и стал ждать.
Уголком глаза почувствовал движение, повернул голову и увидел, как за сосной шевельнулась тень. Гера тоже была готова.
Пот тек у меня по спине. Кузнечики неистовствовали, и сейчас я ненавидел их звон всем сердцем. Пахло нагретым на солнце камнем, сухой травой, догорающим в горне древесным углем, странно-горьким дымом и скорым дождем.
