— Когда я умерла, а потом… возвратилась, то притащила с собой своего отца, — прошептала она. — В отличие от всех вас, когда я покинула этот мир, то пошла другим путем. Я попала вниз. И этот… человек, этот подлый сукин сын обхватил меня своими грязными руками за шею и выбрался наверх на мне!
И тут она упала.
Даже несмотря на то, что сидел я дальше всех, я успел к ней первым. По пути отшвыривая одни стулья, перепрыгивая через другие.
К тому моменту, когда я стал перед ней на колени и просунул руку ей под голову, Вайлет Григ начала приходить в себя. Взгляд женщины стал осмысленным, и я заметил, что весь ее гнев куда–то улетучился. Остались только дрожь в теле и слабость.
— С тобой все будет хорошо, Вайлет, — сказал я. — Ты просто немного оступилась, вот и все. Сейчас все будет отлично.
Она посмотрела на меня, и мне стало понятно, что сюда, на эту встречу с «возвращенцами», ее привела последняя надежда. И прямо сейчас эта надежда исчезла.
Я чувствовал, что знаю также еще кое–что.
Это был ее отец — тот, кого Вайлет Григ видела возле двери у меня за спиной.
После прибытия «Скорой помощи» она, пока ее везли на каталке до автомобиля, не отпускала мою руку. А потом мы с Лайлом решили заглянуть в «О’Лири», где он заказал нам по двойной порции виски.
— Спасибо, что пришел сегодня, — сказал он, чокаясь со мной, и виски колыхнулся над нашими пальцами. — Извини, что так получилось в конце. О господи!
— Она не виновата.
— Ясное дело, нет. Но эти особы… Я думаю о посетивших преисподнюю. Их больше, чем «возвращенцев с того света», представляешь? Они только и стремятся испоганить настроение.
— Демоны всегда этим занимаются.
— Святые угодники, Дэнни! Ты ей веришь?
— Я образно говорю, в метафорическом смысле…
— Да ну? А вот она, похоже, была уверена в том, что говорит правду.
Лайл поднял вверх указательный палец, показывая бармену, что желает повторить заказ.
— А как насчет тебя? Ты же эксперт, — продолжал он. — Ты мужик. Что ты знаешь обо всей этой ерунде?
— Ничего особенного на самом деле. Но я размышлял об этом не раз. А кто — нет?
— Да уж, пожалуй, — хмыкнул Лайл, не испытывая удовольствия от того, куда вдруг все зашло.
— Просто последи за моими мыслями пару секунд. Смотри, большинство из тех, кто побывал в состоянии клинической смерти, имеют позитивный опыт, правильно? Или, может, сталкивались с чем–то загадочным, непостижимым. Ну, в худшем случае испытывали некоторое беспокойство. «Иди к свету» против «не иди к свету». В конце концов, какая разница?
— В итоге свет все равно забирает нас.
— Верно. Свет ждет практически всех. Но есть и те — не очень много, но кое–кто вроде той сегодняшней Вайлет, — кому довелось побывать там в не очень приятной ситуации.
— Потому что они попали в Другое Место.
— Ты сам это сказал. Как они его описывают?
— Для всех оно разное. Вообще каждый из нас должен найти свое место.
— За исключением тех случаев, когда эти места плохие.
— Наихудшие, — кивнул он. — В тот момент, когда это дерьмо падает на них, они идут по разным путям. Кому–то причиняют боль, а кто–то сам совершает зло.
— Заметил еще какие–нибудь признаки у них?
— Дай подумать. — Лайл подпер щеку большим пальцем, но тот соскользнул, и мой собеседник снова положил ладонь на стойку бара. — Почти всегда что–то происходило, когда они были маленькими. Место, где они были напуганы больше всего. Школьная раздевалка, подвал у дядюшки, ночное купание с мамой, из которого мама не вернулась. Почти всегда они даже не могут говорить об этом.
— А я предполагаю, что и на наши встречи приходят очень немногие из них.
— Если даже они приходят, то не больше одного–двух раз. Могу тебе гарантировать, что в следующем месяце мы Вайлет Григ не увидим.
— Почему?
Вместо ответа Лайл склонился над своим бокалом и, не поднимая его со стола, потянул виски.
Затем мотнул головой, прислушиваясь к тому, как обжигающее спиртное растекается по пищеводу, и ответил:
— Люди вроде них… То, что они увидели, для них слишком тяжело. И они понимают, что не могут разделить этот опыт с другими членами группы. Я хочу сказать, что мы пытаемся
