У меня нет никакого оружия, мне нечем пытаться проткнуть ей глаз и добраться до мозга. Да и не смогла бы, ведь я никогда в жизни не убивала. Подхватив с земли какую-то короткую, толстую палку, валявшуюся под ногами, я попробовала ментально запугать и отогнать Цератопса. Уставившись ему в глаза, я представила и мысленно передала страшную картину, как палка в моей руке превращается в тяжелое, длинное, острое копье. Я со всего размаха протыкаю им его глаз, входя глубоко в мозг, разрушая, вызывая смерть. От этого образа меня затошнило, но я, сжав зубы и не отводя взгляда, заставила себя усилить ментальное давление. Цератопс взвизгнул, припал к земле брюхом, а потом, развернувшись, быстро пополз в заросли.
Я с облегчением перевела дыхание и попыталась сглотнуть подступающий комок тошноты, но содержимое желудка удержать не удалось. Отойдя в сторону, посмотрела на свои трясущиеся руки, отметила, что из носа капает кровь. Заставляя себя не думать о том, выживет ли после пережитого Цератопс, с бессильной грустью констатировала, что из-за противоестественного для меня действия, магический резерв критически уменьшился и истощен наполовину. Ладно, в любом случае, буду идти вперед, до последнего вздоха.
Видимо, Цератопс предварительно распугал всю живность в округе, потому что до середины ночи на меня никто не нападал. А потом я, в последний момент, увидела, как в стремительном броске ко мне в лицо летит огромная, широко раскрытая змеиная пасть с обнаженными парными клыками и длинным, раздвоенным, трепещущим, ищущим языком. На каких-то неведомых мне инстинктах я резко выбросила вперед прямую руку, в которой, до сих пор, держа посередине, бессмысленно сжимала, подобранную во время атаки Цератопса, свою палку-выручалку. Я воткнула, в разинутую пасть змеи, палку так, чтобы поставить ее там вертикально. Змея замерла на мгновение с намертво заклиненной раскрытой пастью, но не отступилась. Она постаралась достать меня хвостом, хлестко рассекая воздух. От первого удара я с трудом увернулась и поняв, что второго не переживу, бросилась бежать.
Я бежала всю оставшуюся ночь, со всей доступной мне скоростью, не экономя остатки своего магического резерва, поддерживая работу бешено стучащего сердца, пытаясь выровнить дыхание, добавить энергии в перетруженные мышцы. Бежала до тех пор, пока, еле живая, не рухнула на дорогу без сил. Тут-то, меня кто-нибудь и сожрал бы, но, вместе с восходом Желтого солнца и зарождением нового дня, налетела гроза с ливневым дождем, и вся живность временно попряталась в зарослях леса.
И вот, я сижу на дороге, с пустым резервом, уткнувшись лбом в колени, мокрая, грязная, дрожащая от холода и слабости. Сил нет, даже на страх. Знаю, что умру, как только кончится дождь, и сожалею, что убегала от змеи. Смерть от ее укуса с парализующим ядом была бы безболезненной. А кто теперь придет ко мне, чтобы сожрать?
***
Когда ящер фыркнул мне в ухо, я только крепче сомкнула веки. Ну, вот и все...
Не должно быть особенно больно... Хищные ящеры, если есть такая возможность, стремятся в первую очередь придушить жертву, что бы потом, беспрепятственно вгрызаться в плоть. Я, в ожидании атаки, даже не шевельнулась. Но ящер медлил... Неужели травоядный или насекомоядный? Зачем тогда подошел ко мне? Надо все-таки на него взглянуть...
Сил хватило только на то, чтобы слегка повернуть голову в его сторону и, чуть приподняв веки, сквозь мокрые ресницы, посмотреть, какого ящера я заинтересовала. Ездовой! Сердце радостно трепыхнулось. Неужели меня сейчас кто-то спасет?! И, видимо, даже такой маленький всплеск радости оказался для меня запредельным, отключив сознание и погружая в темноту.
Разбудила меня тупая, тянущая боль в ногах, спине и плечах, возникшая, когда я попыталась перевернуться со спины на бок. Невольно застонав, я вернулась в исходное положение. Что это со мной? И тут ярко вспомнилось все, что мне пришлось пережить. Неужели я жива и спасена?! Интересно, кто мой спаситель? Или похититель? Нет, не может быть, чтобы все эльфы только и хотели, чтобы меня убить или пленить - это уже паранойя.
