– Я тщательно изучил отдельные волоски. И в результате выяснилось кое-что интересное. – Тут он замолчал, задумавшись.
Ему удалось меня заинтриговать.
– Ну же, Пи Би, – не выдержал я. – Что там интересного?
– Кое-что интересное и странное, – продолжил, наконец, профессор. – Анализ показал, что эти волоски принадлежат млекопитающему семейства псовых вида canis lupus.
– Лупус? Так это волк?! – воскликнул я.
– Волк, мой мальчик, – подтвердил профессор. – И, надо заметить, чрезвычайно крупный экземпляр. Весьма нехарактерно для города – не находишь?
– Волк в городе. – Я лихорадочно соображал. – Спасибо, Пи Би, – поблагодарил я. – Вы мне очень помогли…
– Значит, и я могу рассчитывать на твою помощь с полёвками?
Я улыбнулся.
– Конечно, – заверил я профессора. – Первым делом, в понедельник утром. Но до этого мне нужно кое-что выяснить…
Мы остановились перед красной дверью с медным молотком.
– Вот и мой клуб, – улыбнулся профессор. – Спасибо, что прогулялся со мной, дружище.
Спешно пожелав профессору доброй ночи, я, не теряя ни минуты, вскарабкался на крышу по ближайшей водосточной трубе, потревожив при этом стайку скворцов, устроившихся на ночлег, – их возмущение не знало границ. Было уже довольно темно, и, когда я оказался на крыше, над горизонтом взошла полная луна, огромная и круглая, похожая на вычищенное до блеска золотое блюдо.
– Какая красота! – выдохнул я. Но тут же вспомнил, что в последний раз, когда я был на крыше в полнолуние…
И я отправился в путь. По выступам кирпичных брандмауэров и черепичным крышам я торопливо шёл на Хартли-сквер. Но далеко уйти я не успел. Если быть точным – дошёл до старого театра, что на углу Брод-стрит. Едва я ступил на его крышу, похожую на купол, как снизу до меня донеслись пугающие крики.
Внизу царила настоящая паника. Люди суетились, метались, толкая друг друга и тараща глаза от ужаса. Вопили женщины, плакали дети, лаяли собаки…
– Эй, приятель! – громко позвал я театрального привратника, стоящего как раз подо мной. Он сжимал в руках багор и, казалось, собирался обороняться.
Он обернулся и посмотрел наверх. Страх застыл на его лице.
– Что происходит? – недоумевал я.
– Полиция уже в пути! – заголосил привратник. – Не подходи! Разойдись! Он никого не пощадит! Загрызёт… голову откусит…
– Да кто? – не унимался я.
И от его ответа меня бросило в дрожь.
– Волк! – потрясённо прокричал привратник. – Огромный чёрный волк!
Едва слова эти слетели с уст привратника, как из переулка напротив выскочил огромный чёрный зверь. Толпа бросилась врассыпную, охваченные страхом люди кричали что есть мочи. Это и вправду был волк. Жёлтые глаза его пылали, густая шерсть блестела и переливалась.
Волк заметил привратника, в панике размахивающего багром. Зверь напрягся перед прыжком, от чего по шерсти его пробежала волна, и бросился на беднягу – никто и глазом не успел моргнуть.
Раздался тошнотворный хруст: мощные челюсти сомкнулись на шее жертвы, волк дёрнул головой. Обезглавленное тело привратника рухнуло на землю, кровь хлестала из зияющей раны на горле – мне, стоящему на краю крыши театра, возле щита с афишей, всё было отчётливо видно.
Чёрный волк запрокинул алую от крови морду и взвыл на луну. Этот зловещий вой пронзил меня до глубины моего существа. Сердце бешено заколотилось. Я почувствовал присутствие неизъяснимого зла.
Вой стих. Я перехватил взгляд зверя. Несколько секунд мы пристально смотрели друг на друга. Мне показалось, что такое уже было со мной недавно – что я знаю эти светящиеся жёлтые глаза, что это – тот же самый зверь! Какой абсурд! Разве не на моих глазах чудовище сварилось в кипящем котле? И вот сейчас я вновь его вижу – огромного, чёрного, перепачканного кровью. Это было похоже на кошмар, который, приснившись однажды, возвращается снова и снова, чтобы вконец измучить.
И лишь в одном у меня не оставалось сомнений: это существо – не из нашего мира…
Огромный чёрный волк запрокинул алую от крови морду и взвыл на луну
Все эти мысли пронеслись в моей голове за несколько страшных секунд, пока я глядел в жёлтые глаза. Видя, что зверь на мгновение потерял бдительность, я выхватил шпагу и атаковал газовый фонарь, возвышающийся подле щита с афишей.