– Я польщён, доктор. – Я широко улыбнулся. – С радостью буду вашим тик-такером.
– Превосходно! Превосходно! – доктор Кадуоллэдер улыбнулся мне в ответ и поудобнее устроился в своём кожаном кресле. Он вынул из кармана маленькую чёрную записную книжку, а из выдвижного ящика стола достал календарь. – Давайте-ка поглядим… – задумчиво произнёс он, сверяя записи из книжки с датами в календаре и делая на страницах пометки огрызком карандаша. – Новый курс лечения начинается в этот понедельник… двадцать шесть дней… прибавить… получается… – Он воздел глаза к потолку. – Я хочу, чтобы вы явились сюда через три недели, во вторник, в семь часов утра.
– Непременно буду, сэр, – заверил его я. – Можете на меня рассчитывать.
Доктор кивнул.
– Мне бы хотелось так думать, мистер Граймс.
Он полез во внутренний карман и достал оттуда бумажник. Из бумажника он вынул бело-голубую купюру и развернул её у меня перед глазами.
– Полагаю, этого будет достаточно, чтобы заручиться вашей поддержкой, мистер Барнаби Граймс, – и, когда доктор протягивал мне купюру через стол, я заметил в его глазах странный блеск.
– Да, сэр. Разумеется, сэр, – отчеканил я. – Благодарю вас, сэр.
– Да, и ещё один нюанс, мистер Граймс, – спохватился доктор. Голос его звучал сейчас негромко, но требовательно. – Уверен, нет нужды объяснять вам, как важна в таком деле осмотрительность. Неразглашение сведений о пациенте – это вопрос профессиональной чести каждого доктора. А я отношусь к сохранению врачебной тайны ещё бережнее, чем прочие. Так что никакой досужей болтовни, юноша, договорились?
– Разумеется, сэр, – ответил я, слегка уязвлённый.
И тут над дверью зазвенел колокольчик. Мгновение спустя в кабинет влетела миниатюрная элегантная женщина в струящемся атласном платье и коротком, безупречно скроенном жакете с вестфальской отделкой. Золотистые волосы её были закреплены в высокую причёску несколькими крупными черепаховыми гребнями. Она явилась со свитой: за ней семенили две молодые помощницы, и одна из них, с волосами посветлее, как я тут же приметил, была прехорошенькой…
– Мадам Скутари! – воскликнул доктор Кадуоллэдер. Он торопливо поднялся из-за стола и заспешил навстречу гостье, простирая к ней руки.
Весьма неохотно мадам Скутари протянула ему ладонь, которую доктор поднёс к губам и смиренно поцеловал.
– Ваш визит для меня всегда – огромная честь и несказанная радость, – заливался он соловьём, и мне стало любопытно, уж не является ли мадам Скутари тем самым богатым пациентом, которому доктор подсовывает сладкую водичку вместо целебного снадобья.
– Обойдёмся без формальностей, Тео, – прервала гостья доктора. – Я проезжала мимо. У вас есть что-нибудь для меня?
Голос у неё был резким и не терпящим возражений. Однако мне показалось, что во властности женщины много напускного и что иногда всё же она бывает не такой заносчивой.
– Терпение, моя дорогая леди, – ответил ей доктор Кадуоллэдер. – Процесс нельзя торопить, если необходим качественный результат. – Он бросил на меня беспокойный взгляд. – Стоит ли мне напоминать вам, моя дорогая мадам Скутари, как важна в таком вопросе осмотрительность?
– Это к делу не относится, Тео! – заявила мадам Скутари, тряхнув золотой причёской. – Я щедро плачу вам. И у меня есть клиенты, которым не терпится…
– Моя дорогая мадам Скутари! – возразил ей доктор. – Я работаю на пределе своих возможностей, уверяю вас.
Послышалось шипение, похожее на змеиное, – это мадам Скутари втянула воздух сквозь сжатые зубы, крупные и белые. Очевидно, слова у неё иссякли, и так она выражала свой гнев. Доктор Кадуоллэдер виновато пожал плечами.
Мадам Скутари выпрямила спину, картинно вскинула голову и прошествовала к выходу. Уже возле двери она обернулась и произнесла:
– Понятия не имею, на каком пределе вы работаете, но я хочу получить обещанное к концу этой недели. В противном случае вам придётся иметь дело с моим кузеном, мэром. Я ясно излагаю?
Ещё раз тряхнув головой, мадам Скутари вышла. За ней последовали её юные помощницы. Я успел поймать взгляд прехорошенькой, со светлыми волосами.
Она одарила меня улыбкой. Я улыбнулся ей в ответ.
