Тем временем ребята из «монтажки» принесли диск с записью юбилейного вечера Белякова. Теперь этот фильм приобретал особое значение — это были последние съемки еще живой и энергичной Полины Георгиевны. Черепанов хотел предать диск Степану Степановичу вместе с соболезнованиями по поводу смерти жены. Ему казалось, что эти кадры будут дороги и Белякову, и его дочерям.
— Ну а сам ты этот фильм хоть видел? — поинтересовался Иван у Заборского.
— Честно сказать, не смотрел, — начал оправдываться тот. — И зачем? Наверняка все там в ажуре: и пафосно, и весело, и… чуть-чуть «со слезами на глазах». Что, наш лучший спец Юрка Каминский первый раз монтирует юбилей? Во времена индивидуальной трудовой деятельности он столько этого добра настрогал, что даже страшно за человечество. Да за такие фильмы он бы давно «Оскара» получил, если бы, конечно, имелась подобная номинация. Тарантино с ним и рядом не стоял — это я заявляю авторитетно, как соучастник раннего творчества данного художника. Так душевно мог бы творить разве что Никита Михалков, и то лишь потому, что мы с ним выросли в одной стране, так сказать, близки на ментальном уровне.
— Тебя, мой юный друг, снова понесло. Остановись!
Черепанов не стал смотреть смонтированный фильм, полагаясь на мастерство своих подопечных, которые его еще ни разу не подводили. Он положил диск в ящик стола с намерением передать его Белякову в ближайшее время. А такой шанс, чувствовал Иван, ему скоро представится, судя по тому, как стремительно развиваются события.
Глава 6
Остерегайтесь скифов!
134—63 до н. э.
Паруса триеры наполнялись ветром. Величавая Гера, венчающая нос корабля, зорко оберегала судно от бурь и штормов. Однако море в эти дни не слишком свирепствовало, и корабль путешественников шел без труда, ведомый твердой рукой кормчего.
Царь Митридат V Эвергет повелел снарядить в Элладу экспедицию под началом Клеарха. О настоящей цели путешествия знал только он один. Остальные же воины и мореходы, составлявшие немногочисленный отряд, полагали, что приближенный к повелителю Клеарх направлен в эллинские земли с дипломатической миссией. Впрочем, это их мало волновало, поскольку вознаграждение, обещанное за быстрое выполнение задачи и возвращение в родные воды, было довольно большим, чтобы не задавать лишних вопросов.
На борту имелось достаточно провизии для столь дальнего перехода, не было нужды и в деньгах, чтобы заполнить трюмы дарами греческой земли и пресной водой, необходимыми на обратном пути.
Спустя некоторое время корабль понтийцев бросил якорь в живописной бухте. Отсюда лежал путь в Дельфы. До цели оставалось не более пятидесяти четырех стадиев[3], однако весь путь предстояло проделать в гору. Там, на скалистом склоне Парнаса, уже много столетий стоял храм Аполлона. На этом месте, как гласило предание, он убил дракона Пифона, и в честь этого подвига было воздвигнуто красивейшее святилище, которое славилось не только своими богатствами и влиятельностью, но и прорицательницами-пифиями. Время шло своим чередом, менялись правители, начинались и заканчивались войны, а храм стоял. С годами богатств поубавилось, как и влияния жрецов, но пифии остались. Слава об их умении видеть будущее разносилась за все моря.
— Мое имя Клеарх! Я посланник Митридата Эвергета, повелителя понтийских земель, — прокричал Клеарх греческим воинам, прибывшим к судну чужеземцев, как только оно было замечено с берега. — Мы прибыли с миром, чтобы воздать дары Аполлону в его храме.
— Если у вас нет злого умысла, можете сойти на берег, — так же громко ответил ему эллин и дал знак своим воинам, чтобы опустили копья.
Вскоре вооруженные мечами понтийцы выстроились на берегу. Из поклажи у них был только большой кофр, предусмотрительно снабженный поручнями. Его крышку опечатали, и лишь Клеарх знал, какие сокровища в нем сокрыты. Оттого, собираясь в плавание, он сам выбрал воинов в свой отряд — преданных, смелых, выносливых.
— В путь! Да поможет нам Аполлон!
Жестом руки Клеарх назначил первую четверку, которой предстояло нести кофр с дарами.
Весь путь они проделали в течение дня, пробираясь узкой тропой сквозь заросли оливковых деревьев и по очереди сменяя друг друга. Когда скалистые склоны оголились, а облака стали цепляться за макушки гор, показалась колоннада некогда величественного храма. Расположенный на узкой горизонтальной площадке, он словно разрезал гору полосой. Казалось, что с одной его стороны зияет пропасть — взгляд упирался в соседнюю скалу, с другой же — виднелся зеленый травяной ковер.
