— Может быть, но нам с вами не привыкать обманывать судьбу, не так ли, господин виконт.
— Вы очень упрямая женщина, — заметил он.
— Сочту это за комплимент, — немного скривилась она. — А теперь, простите меня, я должна закончить с этим.
— Да, да, конечно. А я пойду, полюбуюсь на плод ваших стараний, миледи.
Сорос ушел, а леди Генриэтта еще долго не могла успокоиться. Правильно ли она поступила, подтолкнув воспитанницу прямо в объятия короля? Не сделала ли она тем самым еще хуже, не приблизила ли события? То, что она не в силах их изменить, леди понимала, и от этого нервничала еще больше. Она сказала правду, она — мать, а для матери нет ничего важнее счастья дочери.
— Мэл такая маленькая, такая нежная, тростинка. Он переломит ее одним взмахом руки.
Нет, она увезет ее, увезет так далеко, как только возможно, и они никогда не приедут в столицу. А когда дочка станет взрослой, они с мужем найдут ей подходящую партию, и жизнь девочки потечет совсем по-другому руслу, быть может, тогда она обманет судьбу, быть может, король женится на Ровенне, и никогда их пути дорожки не пересекутся. Ах, как же сильно она этого хотела, но знала, что у судьбы свои планы, свои правила в ее безумной игре жизни, жаль, леди была слишком слаба, слишком мало в ней было крови великого народа, чтобы переиграть коварную богиню, но это не значит, что она не попытается…
* * *
Сорос тоже был недоволен разговором. В отличие от леди Генриэтты в его жилах текла кровь дэйвов, разбавленная лишь наполовину, и он видел не только будущее, но и последствия попыток его изменить. Вмешательство в судьбу всегда чревато, и увлечение короля Ровенной приведет к еще большим неприятностям. Конечно, если бы они с Мэл не встретились, то все могло бы пойти по-другому. Но, как и за тьмой ночи неизменно наступает рассвет, так и их встреча неизбежна.
«В течение жизни нельзя вмешиваться» — эти слова постоянно повторял отец и Сорос верил в это, пока не началась война. Отец не понимал, что иногда вмешательство просто необходимо. Он не был воином и больше любил природу, любил ее воскрешать на пустынных, истощенных землях. Сейчас он бы очень пригодился. Но Кровавая королева уничтожила дэйвов и многих полукровок в первые месяцы войны, тех, кто не успел или не смог убежать.
Он умолял отца уехать, но тот был слишком упрям, все повторял, что от судьбы не убежишь, а Сорос не понимал, ведь от этого решения зависела не только его жизнь, но и жизнь матери, сестры. Он ненавидел его за это решение.
Когда сестра перестала писать, он понял, что что-то случилось. Отпросился у Солнечного принца и бросился в их город, охваченный огнем. На месте дома были лишь сожженные головешки, как и на десятках других соседних. Даже спросить было не у кого, к земле обращаться он не рискнул, побоялся, что не выдержит стольких смертей, а вот сейчас жалел. Нужно было рискнуть, попробовать вытянуть хоть что-то из обгорелой, пропитанной кровью, стонущей земли…
Сорос встряхнулся, отогнал тяжелые воспоминания и посмотрел вниз, на лестницу, где сейчас разговаривали Солнечный король и леди Ровенна. Конечно, по сравнению со вчерашней замарашкой, эта девушка казалась настоящей красавицей, нет, не казалась, она была ею. А еще она была отчаянно влюблена, вот только он видел отголоски последствий, которые принесет любовь этой женщины королю. Да, леди Генриэтта слегка просчиталась с выбором. Но оно и понятно. Трудно поверить, что в этом юном милом создании может таиться жестокая, поглощенная в страсти женщина, которая не остановится ни перед чем, ради любви короля. И проиграет. Это он тоже видел. Нет, сейчас король был восхищен, увлечен, и даже заинтересован прекрасной незнакомкой. И если бы не завтра, если бы не одна незначительная утренняя встреча, леди Ровенна стала бы будущей Солнечной королевой, но эта роль принадлежала совсем другой…
Сорос улыбнулся. Судьба умеет подставлять подножки, и как же сильно один странный момент может повлиять на жизнь многих людей, даже его самого.
