— Спасибо, что спасли мою дочь. А теперь извините…
Король долго смотрел в след леди и ее дочери. Что-то беспокоило его, ее голос, или даже нет, ужас, который плескался в ее глазах, когда он нес девочку к ней. И этот ужас был куда сильнее, чем тот, который был, когда ее дочь так неосторожно играла с Воином. И эта благодарность… Странно. Еще более странным было поведение Воина, который метался по площадке и все норовил пойти следом за созданием.
— Да, Воин, ты стареешь. Пора бы тебе обзаводиться потомством, — проговорил король и потрепал по холке харашши.
— Думаю, дело не в инстинкте, — намекнул подошедший Сорос.
— Да? А в чем?
— Просто ребенок необычный.
— Да, — задумчиво ответил король. — Совершенно необыкновенный ребенок.
* * *
Леди Генриэтта не могла успокоиться. Они встретились, так глупо и нелепо, но встретились, и он ее запомнил, леди не сомневалась в этом. К каким последствиям это приведет? Почему она не смогла это предвидеть? А все этот Сорос, она была уверена, что именно он подстроил эту встречу, по крайней мере, знал о ней. Знал и допустил…
Но и у нее есть свой козырь в рукаве. Леди Ровенна, ее влюбленная воспитанница. Леди Генриэтта не думала, оставила спящую дочь под присмотром служанки и направилась в комнату своей подопечной.
Она убеждала себя, что так правильно, что это совершенно необходимо, да что говорить, графиня все утро требовала сделать что-то подобное. Леди с негодованием отвергала тогда ее ужасные предложения, ровно до того момента, как не увидела в окне своего ребенка в опасной близости от горного льва харашши. Тогда у нее едва не остановилось сердце, сейчас ее сердце все еще было не на месте. Ведь если ничего не делать, если оставить все, как есть, рано или поздно они снова встретятся, и тогда ничто не спасет ее любимую девочку от судьбы страшнее смерти. Мэл — ее дочь, ее дитя, ее свет и радость, как она может думать о ком-то другом, если ее ребенок в такой ужасной опасности? Именно эти мысли окончательно убедили леди в необходимости вмешаться, и сейчас она должна была убедить в этом леди Ровенну, которая была в своей комнате и мечтала… мечтала о Солнечном короле.
Они вчера так мило побеседовали. Конечно, она ожидала, что король удивится, увидев ее уже в другом, совершенно другом облике, и когда заметила интерес в его глазах, душа ее запела от счастья. Она присела на лестнице в реверансе, улыбнулась самой обворожительной улыбкой и намеревалась пройти мимо, но Солнечный король окликнул ее.
— Леди Ровенна?
— Да — это я, — откликнулась девушка.
— Вы… несколько изменились.
— Простите меня за тот вчерашний маскарад. Я просто… просто… — леди смутилась, опустила взгляд, щеки ее зарумянились, придавая лицу совершенно удивительное внутреннее сияние, король был восхищен, удивлен и полностью очарован. — Я не хотела вам понравиться.
— Почему? Неужели я такой страшный?
— Нет, нет, ну что вы… — поспешила оправдаться она. — Просто… это глупые предрассудки. Я думала, вы другой.
— Вы думали, что я монстр? О, не смущайтесь, обо мне говорят и похуже. Говорят, что я сам демон во плоти, и цель моя низвергнуть Арвитан в саму бездну.
— Я в это не верю, и другие не поверят, когда узнают вас ближе. Вы очень добрый, умный, сильный, благородный. Вчера вы смотрели на меня, разговаривали с матушкой и настаивали на оплате всех наших счетов, но вы король, и могли бы ничего не просить, а требовать, как тот заезжий герцог, который полгода назад едва не разорил нас со своим войском. И он не заплатил за свой постой даже ржавого медяка. Только пил, ел и требовал развлечений. Простите меня за дерзость, но я больше не верю слухам, я сужу по поступкам, и ваши поступки говорят о вас, что вы человек чести. Именно такой король нужен нашей стране.
— Вы меня не знаете, — лишь грустно ответил король на ее пламенные речи.
— Но разве я в чем-то ошиблась? Вы не благородный джентльмен?
— А разве короли бывают такими?
— Не знаю, вы первый король, которого я встретила, и очень надеюсь, что вы именно такой.
Они еще о многом говорили, переместившись с лестницы в оранжерею, где девушка укололась об острый шип розы, и Солнечный король впервые коснулся ее. В этот момент, словно огненная молния опалила то место, где он ее касался, прошлась по венам и достигла самого сердца, которое стучало гулко и тревожно, желая много, много большего, чем простое прикосновение руки.
