Произнеси её имя - страница 37
Она действительно думала о хорошем. Весь путь обратно она думала об их прощании, проигрывая сцену снова и снова, выжимая из памяти все до последней капли — за то время, пока она возвращалась в комнату, она смогла придумать около пятидесяти забавно-милых-сексуально-остроумных прощаний. Черт побери.
Когда она пришла обратно в комнату, Ная нервно сидела на кровати. Как только Бобби вошла внутрь, она соскочила и схватила ее.
— Боже, почему ты так долго — не оставляй меня одну!
— Прости, мне пришлось удостовериться, что Кейн благополучно выбрался.
Ная надула губки.
— Ох, уверена, что ты это сделала! Всю дорогу держала его за руку?
Бобби внезапно стало трудно смотреть ей в глаза.
— Нет… это не… так.
— Слушай, при обычных обстоятельствах я была бы не против встречи с парнем хоть на всю ночь, но, привет — женщина-призрак-в-зеркале!
Бобби глубоко вздохнула.
— Я знаю.
— Боб, можно я сегодня буду спать с тобой?
Страх ярко горел в ее глазах; Ная расползалась по швам, готовая вот-вот развалиться.
— Конечно. И мы оставим свет включенным. На всю ночь, если хочешь.
Слезы поблескивали в уголках глаз Наи.
— Спасибо.
Некоторое время они отвлекали друг друга, в основном, говоря гадости о Грейс, пока Ная не заснула первой, громко дыша в ухо Бобби. Бобби закрыла глаза и представила, что рядом с ней лежит Кейн. Эта мысль появилась сама по себе, но она удивилась, обнаружив, как ей это нравилось. Сильно.
Но потом в голову просочились мысли о Сэди, и она почувствовала вину за то, что чувствовала себя счастливой. Бобби размышляла о том, что переживали ее бедные родители и сестры прямо сейчас. Они, должно быть, сходили с ума от беспокойства. Она снова начала думать о Кейне, чтобы забыть о Сэди, и это заставило ее чувствовать себя еще более виноватой.
Потерявшись в этих мыслях, она не заметила, как уснула. Все ощущалось настолько реальным, настолько ярким, что она с легкостью могла быть бодрствующей, и даже не осознавала, что ей это снится.
Тошнотворное зловоние средств дезинфекции заполнило женские туалеты на первом этаже. Бобби сидела на унитазе в закрытой кабинке, подогнув коленки к подбородку. Она снова была в старой накрахмаленной школьной форме. Вызывающие зуд шерстяные носки были натянуты до голени, ноги завершала уродливая обувь.
Бобби не знала почему, но ей было страшно. Она пряталась. Она скрывалась в кабинке туалета.
А затем она поняла почему. Раздался смех, который нельзя было спутать ни с чем — «Злобный Девичий Смех». Тогда было так же, как и сейчас. Жестокий, грубый, насмешливый смех девушек, пытающихся перещеголять друг друга в язвительности. Она не была одна в туалете.
— Вы когда-нибудь слышали, чтобы она говорила?
— Не думаю, что она знает, как! Возможно, она глухонемая.
— Не будьте такими злыми, она новенькая, — сказал третий, более добрый голос.
— О, не будь такой хорошей, Джуди. Я серьезно, она определенно умственно отсталая.
Бобби сидела на унитазе так тихо, как только могла. Она знала две вещи: они говорили о ней, и она скорее бы умерла, чем позволила бы себя обнаружить.
— Вы знаете, в Оксли о ней ходит громкая слава.
— Откуда ты знаешь? — спросила третья девушка, Джуди.
— Это же небольшой городок! Здесь все друг друга знают! — Бобби представила их, прихорашивающихся и говорящих с недовольными гримасами перед зеркалом, так же, как это делают Грейс и Кейтлин. — Вы же знаете, что она ублюдок, не правда ли?
Оскорбительное слово было прошептано в благоговейном трепете.
— Не может быть! — сказала вторая девочка, которая звучала так же глуповато, как и Кейтлин.
— Это правда. Я удивлюсь, если ее шлюха-мать знает, кто ее отец.
— Сьюзен, то, что ты говоришь — отвратительно! — побранила Джуди.
Мокрое пятно распространилось по всему подолу юбки. Слезы Бобби насквозь промочили темно-серую ткань. Слова резали ее, добираясь до костей.
— Не будь такой наивной! — продолжала Сьюзен. — Все знают, что она здесь бесплатно — ее мать не платит ни копейки.
— Потому что она сдала вступительный экзамен… — тщетно спорила Джуди.
