Следующая мысль была непосредственно связана с несчастьем. По всей вероятности, Лапетеус еще долго выпивал с Пыдрусом и Паювийдиком, они опоздали на последний автобус, пропустили электричку. Тогда Лапетеус повез Пыдруса и Паювийдика на своей машине. На обратном пути и произошло столкновение. Пыдрус и Паювийдик не должны были позволить Лапетеусу выехать из гаража. Но кто, подвыпив, думает, чем может окончиться такое легкомыслие…
Как лейтенанту Филиппову, так и майору Роогасу казалось сверхстранным совпадение, что в машине, на которую налетел Лапетеус, оказались его друг и жена. Жена, которая, по словам Лапетеуса, должна была где-то в деревне ухаживать за больной теткой, и друг, который вечером звонил ему из Раквере.
Каким образом Хаавик и жена Лапетеуса попали в одну машину?
Роогасу не хотелось думать об этом. Он сказал себе, что задача его — старшего государственного инспектора — заниматься не взаимоотношениями пострадавших, а фактическим материалом дорожной аварии.
Роогас почувствовал жалость к Лапетеусу. Ему довелось расследовать десятки дорожных катастроф и видеть гнетущие картины вдребезги разбитых машин. Он представил себе «Волгу» со спрессованным в гармошку передком, с мотором, сбитым на сиденье водителя. Там с вдавленной грудной клеткой лежит человек, накануне радушно угощавший его. Человек, вместе с которым в один день, почти в один час он был ранен под Великими Луками.
О Викторе Хаавике майор Роогас как-то позабыл. Или не хотел о нем думать. Хотя он и знал Хаавика точно столько же лет, сколько и Лапетеуса.
В городской инспекции Роогас почти ничего нового не услышал. По показаниям водителя грузовика, «Волга» шла со скоростью восемьдесят — девяносто километров в час. Шла с дальним светом и мигала левым подфарником. А грузовик якобы не мог дать ответного сигнала, потому что навстречу шел «Москвич», скорость которого была не более шестидесяти километров. «Москвич» своевременно переключил дальний свет на ближний. Все это, как и данные тщательного осмотра на месте аварии, подтверждали одно и то же: пьяный Андрес Лапетеус, обгоняя идущую впереди машину, со всего хода врезался в шедший навстречу «Москвич». Хотя водитель «Москвича» пытался в последний момент свернуть вправо, он все же не смог избежать несчастья. «Волга» на полной скорости ударила «Москвича» со стороны левой фары.
— От него несло, как из пивной бочки, — повторил дежурный лейтенант Филиппов. — Я прибыл на место одновременно со «Скорой помощью».
Из больницы на телефонный звонок ответили, что Лапетеус в сознание еще не пришел.
Ночное происшествие не давало покоя Роогасу. Чем бы он ни занимался, мысли его все время возвращались к Лапетеусу,
Дня три-четыре тому назад тот позвонил ему.
— Прошу майора Роогаса.
— Я слушаю.
— Говорит Лапетеус. Должны бы знать, если не забыли. Привет!
— Привет! Я помню вас очень хорошо. Мы уже много лет не встречались.
— У всех много работы, хлопот. Вот у меня и возникло желание повидать старых боевых друзей, поболтать с ними. Не навестите ли вы меня в воскресенье вечером? Придут Пыдрус, Каартна, Хаавик и Паювийдик.
— Большое спасибо за приглашение.
— Я буду очень рад, если вы не откажетесь. Я живу в Нымме[1] на Моховой улице, номер семнадцать. Вам, как специалисту по транспорту, наверно, не нужно точнее объяснять, где это?
— Приду обязательно.
— Чудесно. Мы отдалились друг от друга, это нехорошо. Итак, жду вас в шесть часов или в восемнадцать ноль-ноль, как мы говорили, поднимаясь в атаку. Моховая, семнадцать, не забудьте. До свидания в воскресенье вечером.
Приглашение Лапетеуса было неожиданным. Роогас попытался вспомнить, когда они последний раз виделись. Лет семь-восемь тому назад, быть может, и больше. Конечно, больше. Тогда Лапетеус еще работал в Министерстве лесной промышленности. Теперь он директор комбината.
Познакомился Лаури Роогас с Андресом Лапетеусом в конце декабря 1942 года в бою за небольшой каменный дом. Вернее, за развалины этого дома. Потому что огонь артиллерии снес его крышу и наполовину разрушил стены.
2
Тогда пятая рота прямой атакой прорвалась в развалины. Первый взвод получил приказ закрепиться здесь. Остальные взводы роты вместе с другими подразделениями батальона продолжали наступление на правом фланге. Немцы неожиданно бросились в контратаку и оттеснили батальон на исходные позиции. Первый взвод оказался отрезанным.
