Можно было, конечно, рассмотреть и другие, не менее интересные варианты, если бы не тетя Бася. Она и слышать не хотела о каком-то там разделении своих сограждан на «чистых» и «нечистых», а потому высказала очередную мудрость, из которой следовало, что те, кто тайком ратовал за Божественное Провидение, и те, кто на публике выступал против Него, на самом деле были одни и те же люди.
– Азохун вей, – жалела их тетя Бася, – удержать в одной черепной коробке одновременно две такие разные мысли – все равно что заставить раввина крестить детей, а ксендза делать обрезание своей пастве.
Справедливости ради надо сказать, что с этими трудностями бобруйчане все-таки справились и практически уже не путались, когда думали об одном, а вслух произносили совсем другое. Компетентные органы поэтому могли со спокойным сердцем отсылать в центр донесения секретных агентов, в которых приводились высказывания горожан о том, что никаких Высших Сил, кроме тех, что заседали в Политбюро, на самом деле нет, потому что не может быть никогда, а уж в городе Бобруйске тем более.
Почему именно «в городе Бобруйске» и почему «тем более», никто из агентов, правда, не уточнял, а соответствующие органы, насколько известно, странное заявление проверить так и не удосужились. И напрасно.
Дело в том, что Высшие Силы, или не Высшие Силы, – все они, как в глубине души верили бобруйчане, существовали где-то там, вне пределов благословенного города. Здесь же, внутри перпендикулярных друг другу улиц, в качестве побудительной причины местных событий считалось не какое-то абстрактное Провидение, а вполне конкретная тетя Бася, заслужившая это признание множеством деяний, рассказы о которых до сих пор поражают воображение.
Утверждать, что именно из-за нее произошла революция или, скажем, Первая, а затем и Вторая мировая война, было бы, конечно, явным преувеличением. Но к таким катаклизмам, как, например, стихийное бедствие в виде громыхавшей почти целые сутки жуткой грозы, случившейся в Бобруйске за год до Великого Капустного Дня, когда молния ударила в березу, стоящую у входа в местный отдел ОБХСС (рухнувшее дерево вдребезги разбило стекло в кабинете начальника), а затем произошли события, во многом изменившие и сам город, и жизнь его обитателей, – тетя Бася, по мнению горожан, была, несомненно, причастна.
Заметим, что странная аббревиатура ОБХСС – никакого отношения к пресловутой организации эС-эС не имела. Расшифровывалась она всего лишь как «Отдел борьбы с хищением социалистической собственности», то есть подчиненные начальника, чей письменный стол заливали потоки дождя, призваны были бороться со всевозможными несунами и спекулянтами, в том числе и с самой тетей Басей, поскольку именно она время от времени скупала и перепродавала ворованную продукцию.
Если бы сотрудники пострадавшего учреждения занялись выяснением глубинных причин случившегося, они непременно выявили бы всю цепочку событий, протянувшихся от дома на Бахаревской до заблокированного упавшим деревом входа в отдел ОБХСС. Но поскольку служивые люди сразу после разгулявшейся стихии занялись делами рутинными, то есть добыванием оконного стекла и поисками рабочей силы, способной распилить на части рухнувшую березу, то многие детали были ими опущены или просто не приняты во внимание.
А между тем цепочку событий с непредсказуемыми последствиями сумела привести в движение микроскопическая по сути часть из охраняемой ими же социалистической собственности, которую в виде мотка пряжи тайком вынесли за ворота «ватной фабрики» и передали в надежные руки тети Баси. При этом роль спускового крючка сыграл обломок металлической стружки, оказавшийся внутри прядильных волокон. Попал он туда совершенно случайно, и только лишь потому, что похитители несколько дней прятали свою добычу среди отходов механического цеха. А вот нажала на это спусковое устройство меланхоличная такса Анорексия, умудрившаяся сесть на острый обломок тем самым местом, которое благовоспитанные бобруйчане стыдливо именовали филейной частью организма.
Такса принялась скулить так тонко и так противно, что тетя Бася бросила своего очередного клиента, подхватила Анорексию на руки и, придирчиво осмотрев, поняла, что без специалиста по филейным частям различных животных, а именно – ветеринара по фамилии Леокумович, увы, не обойтись.
