Объявив все старые книги по истории партии и революции «троцкистской контрабандой», в том числе даже те, о которых сам Ленин очень высоко отзывался (например, книга Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир» с предисловием Ленина), Сталин решил сам написать историю партии. В результате появился пресловутый «Краткий курс», научно-литературная беспомощность которого превзойдена только необузданностью исторической фальсификации. Объявленный официальным решением ЦК в 1938 году «энциклопедией марксизма-ленинизма» и «вершиной исторической науки», «Краткий курс» Сталина играл в СССР в течение почти 20 лет роль коммунистической Библии. На XX съезде тот же ЦК, в том же почти составе, что и в 1938 году, но без Сталина, признал, что «Краткий курс» вовсе не «энциклопедия», а намеренная «фальсификация истории партии» и «вершина» культа Сталина.
После развенчания Сталина восстановили в своих правах и так называемую «историко-партийную науку», предметом исследования которой является история КПСС и трех русских революций. Однако методологические принципы этой науки остались те же самые, что и при Сталине. Поэтому нельзя себе представить более невежественных людей как раз в области истории партии и русских революций, как именно кандидаты и доктора «историко-партийной науки». Это не потому, что они люди неспособные; наоборот, среди них много талантливых и даже выдающихся людей, но то, чему их учат — не наука, а смесь наукообразного шарлатанства с партийным шаманством; источники, по которым они изучают историю, это не подлинные документы эпохи, а их фальсифицированный суррогат. Даже и этот суррогат составлен так, чтобы будущие партийные историки не знали в подлиннике политических произведений основателей русского марксизма — Плеханова, Аксельрода, Мартова, Потресова.
Более того, для партийных историков табу и произведения основателей большевизма из «ленинской гвардии», таких, как Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков, не говоря уже о Троцком и Радеке. Пятнадцатимиллионная партия ежедневно слышит эти имена на занятиях в партийных школах, как имена «еретиков», но никто — ни слушатели, ни их преподаватели — не знает, почему соратники и личные друзья Ленина стали «еретиками» у Сталина и «шпионами» у Гитлера, не знает даже их биографий (в «Большой Советской Энциклопедии» нет биографий Троцкого, Зиновьева, Каменева, Рыкова, Бухарина, но есть биографии Гитлера и Муссолини, этих идеологических близнецов Сталина). Единственный источник партийных историков — это Ленин, но и из Ленина они берут только то, что укладывается в рамки текущей политики партаппарата, а что ей противоречит — замалчивают.
На XIV съезде Зиновьев рассказывал, как сталинцы отводили неугодные им места из сочинений Ленина при помощи такого аргумента:
«Не надо мол слишком много цитировать Владимира Ильича… Зачем цитировать Ленина, у него можно найти что угодно, как у дядюшки Якова — товара всякого» («Правда», 23.XII.1925).
Часто бывает и так, что интерпретируют Ленина с заведомым извращением его мысли (последние, но классические примеры извращения мысли и желания Ленина — это грубая антиленинская интерпретация «Письма к съезду», то есть «Завещания» Ленина и его статьи «К вопросу о национальностях или об автономизации» как в учебниках Пономарева «История КПСС», так и в «шеститомнике» «История КПСС» под редакцией Поспелова).
Их другой источник — это Сталин, но без частых ссылок на самого Сталина. В основе методологии партийных историков лежит ленинский принцип «партийности в науке» — в сталинской интерпретации. Сущность этой интерпретации сводится к тому, что все вещи, категории, явления, события и сами лица рассматриваются и оцениваются с точки зрения интересов «генеральной линии партии» на текущем этапе ее политики. Поэтому у большевистских историков «история — есть политика, опрокинутая в прошлое», по определению патриарха советской исторической науки Покровского. Поэтому же у них, как говорил французский историк Гизо о своем времени, «события настоящего освещают факты прошлого». Но не все события настоящего у большевистских историков освещают факты прошлого. Иные важнейшие события и крупнейшие факты истории просто объявляются не бывшими в угоду тому же принципу «партийности в науке».
