— Юра, прошу, остынь, — Мириам встала у меня за спиной, положила руки на плечи, — зачем тебе это?
Игорь отреагировал спокойно. Он лишь грустно усмехнулся и закурил новую сигарету.
— Ты молод, Юра. Очень молод и очень горяч. В тебе пожар, и дым от него застилает глаза, не позволяя увидеть свет. Ты думаешь, что всегда прав, но жизнь гораздо сложнее. Она гораздо сложнее, чем ты можешь себе представить.
— И всё? Это всё, что ты скажешь? Упрекнешь меня моей молодостью и неопытностью, считая, что этого достаточно?
— Я же говорил, Юра. Я не собираюсь никого учить. И спорить тоже не стану. Ты доел?
— Да.
— Ну так поехали. Дорога ждёт.
* * *
Солнце беспощадно палило, нагревая тёмно-синюю «Хонду». Мы летели по разбитой трассе, рассекая жидкий воздух, что струился над горячим асфальтом.
Я успел остыть после спора в придорожном кафе. Мне стало даже неловко за ту вспышку гнева, с которой я накинулся на ни в чем неповинного Игоря. Впрочем, мой спутник и не думал обижаться. Мы просто сменили тему и больше не возвращались к разговору о родителях.
Через пару часов я сказал Игорю, что хочу немного вздремнуть. Тот кивнул и пообещал, что разбудит меня в Томске, если не проснусь раньше. Я откинул спинку сидения, положил голову набок и закрыл глаза.
Мысли утонули, и их место занял бесконечный поток образов, звуков и обрывков воспоминаний. Едва бьющий родник из знаков и символов превратился в ручей, обернулся горной рекой ярких галлюцинаций. Тело охватила мелкая электрическая дрожь, которая становилась сильнее с каждой секундой. Вокруг начала сгущаться тьма, а в ушах гудело так, словно гигантский «Боинг» запустил свои двигатели. Я знал, что сейчас произойдёт.
Сосредоточил внимание на вибрациях, которые уже начали разрывать невидимые нити. Гул в ушах усиливался. Сама собой начала подниматься рука, затем вторая.
Хлопок.
Невесомость.
Я лечу.
Подобно воздушному шару я оторвался от тела, прошёл сквозь крышу автомобиля и взмыл в небо.
Тьма рассеялась. Внизу раскинулись бесконечные сибирские леса, разрезанные серой лентой дороги. Старенький тёмно-синий «Аккорд» уносился вдаль, а вместе с ним уносилось и моё опустевшее тело.
Мягко, словно на парашюте, я приземлился на асфальт. Машин на дороге не было.
— Мириам.
Ответа не последовало.
— Мириам!
И вновь тишина.
— Да и чёрт с тобой.
Я начал неторопливо тереть ладони и ходить вперед-назад. Во снах нельзя останавливаться ни на секунду, иначе всё может закончиться потерей осознанности.
Место было не знакомо. Старая разбитая трасса, вокруг дремучий еловый лес с перекошенными деревьями. Засохшие ветки извивались, превращались в серые волосатые лапы, тянущиеся отовсюду. Небо кружилось чёрными, как уголь, тучами.
Нет. Так дело не пойдёт. Я закрыл глаза и представил яркий луч солнца, разгоняющий мрак. Ничего не произошло.
— Не понял…
Усилие воли. Я призываю огонь. Я призываю свет. Силой мысли разгоняю тьму.
И вновь неудача.
— Что за хрень, Господи…
Издалека донёсся женский крик. Я вздрогнул и отвлекся. В ту же секунду всё закрутилось в жидком сером водовороте, раздались грозовые раскаты, засверкали молнии.
Картина переменилась.
Я стоял на холме посреди высокой травы. Вокруг белое марево. Рядом покосившийся деревянный крест в человеческий рост.
Чьи-то шаги внизу.
— Кто здесь?! — прокричал в туман.
Слова утонули в сырой молочной завесе. Небо всё так же чернело над головой. Стало жутко. Мириам, слышишь меня? — прошептал. — Мне не помешала бы твоя помощь…
— Иди сюда… — донёсся голос из тумана.
— Мэри?
— Иди сюда…
Нет. Это не голос Мириам.
— Кто ты?!
Тишина. В тумане промелькнул и скрылся чей-то силуэт.
— Кто ты?! — повторил я.
Раздался девичий смех.
— Назовись!
Смех закружился в белой дымке, приближаясь ко мне по спирали. Так быстро, словно его владелица летела над полем, не касаясь земли.
— Приказываю назвать своё имя! — заорал я.
Тишина.
Оглушающий крик над самым ухом:
— Настасья! Настасья! Настасья!
Чьи-то руки схватили сзади за плечи, оторвали от земли и потащили к небу. Серый водоворот. Реальность поплыла, как растаявшее желе. Гул и мрак.
Издалека донёсся бархатный голос, но я не разобрал слов. Боль. Звонкая пощечина вернула мне зрение и слух.
