– А ты думаешь, что нет? – спросил я Марину. – По-моему это слишком опасно. И потом, они же заключили соглашение.
– Соглашение, соглашение, – с досадой ответила она. – С чертями и вести себя надо соответственно. Ничего бы не случилось. Я всю здешнюю механику уже изучила. Знаю их как облупленных. Они могут командовать только мертвыми душами. А с живым человеком им не справиться. Нас сюда забирают только по нашему желанию. По обоюдному, так сказать, согласию.
– И ты думаешь… – начал я.
– Конечно! Сергею надо было подождать, пока Евлампий не выпутает его из этой передряги, а потом просто отказаться. Грубить, конечно, не обязательно, можно было вежливо объяснить, что пока тот отсутствовал, я передумал и решил остаться на Земле. Спасибо, мол, за помощь, как-нибудь загляну к вам. «Чао, бамбино, сори», так сказать. И вся любовь!
– Интересный вариант. Но ведь был риск, что Евлампий, обозлившись, вернет все обратно?
– Это в крайнем случае, Сергей поступил бы так, как предлагал КГБшник. Я думаю, его просто пугали. Ну, забрали бы книжку, провели бы еще одну воспитательную беседу, и этим бы все и закончилось!
– А если нет?
– В худшем случае – посадили бы этого Виктора. В конце концов, он сам все это и затеял. Если бы Арик не вмешался, жил бы себе Серега спокойно на Земле, глушил водку, трахал баб и растил сына.
Я развел руками. С такой вывернутой логикой спорить было невозможно.
Сергей, который все это время слушал молча, наконец не выдержал:
– Как ты можешь так рассуждать?!
– Как это «так»?
– Да это же настоящая чертова логика – главное, чтобы мне было хорошо, а на остальных наплевать. Ты что, за месяц здесь уже нахваталась у них подлости?
– Ой-ой-ой!.. Брось эти громкие слова: «подлость, предательство»! Ты что, еще не понял, что жить надо только сейчас и только для себя?
– Никогда так не жил и не собираюсь начинать. А вот ты меня удивляешь все больше и больше. Ты никогда такой не была.
– Откуда ты знаешь, какая я на самом деле? Ты что, решил, что если я с тобой сплю, то ты уже все про меня знаешь? Лопух ты был, лопухом и помрешь!
– Остановись, Марина, не надо, ты же знаешь как я к тебе отношусь…
– Ага, как он ко мне относится. Нормальная гормональная реакция, и ничего личного. У тебя уже начинался сперматоксикоз мозга от одиночества. А тут появилась я. И вспыхнула вселенская любовь. Все нормально!
– Марина… – Я честно пытался ее урезонить, – может, вы потом выясните свои отношения?
– Надоело! Все надоело! Не хочу больше притворяться! Я и так всю жизнь подлаживалась: то под родителей, то под мужа и его компанию, теперь вот под вас!..
– А мы-то тут причем? – сказали мы с Сергеем.
– Да не при чем. Сначала мне надо было все детство убеждать своих родителей, что я именно такая, как им хочется. Потом изображала перед родителями будущего мужа ту самую, единственную и неповторимую, любящую и заботливую, которая только и подходит для их сыночка. Потом все время им подыгрывала и поддакивала. В общем, образцовая жена, – тьфу! – самой со стороны смотреть противно! И все время следила за собой, чтобы, не дай бог, не сорваться и не объяснить им всем, что же я о них думаю на самом деле. А у мужа была своя компания, и там я опять должна была становиться другой. Там все дети шишек, всем все пофиг, у всех все и так уже есть. Чужих, – в смысле, тех, чьи родители не сумели дослужиться до их вершин, они откровенно презирали. И я должна была притворяться такой же, и тщательно скрывать, что до замужества я была «черной костью». А на работе – все наоборот! Свекор, паразит, так и не удосужился после свадьбы найти мне приличную синекуру, и я по-прежнему работала в своем НИИ. Институтские бабы завидовали мне страшно. Еще бы: за «шишкиного» сыночка замуж выскочила! И я с ними заигрывала как могла, чтобы меня только не съели. А я уже больше не могла играть девочку, прости господи, типа свой парень. Я – женщина, и хочу жить и получать удовольствие от жизни! А не прозябать по восемь часов на работе всю неделю, а потом все выходные стирать и гладить белье, да варить борщ!
– Ну, тут ты, пожалуй, хватила лишку, – возразил я. – Не думаю, что с твоим тестем и его прислугой ты много стирала и гладила.
