– А это еще зачем? Она их наизусть учила, что ли?
– Примерно. Она мне объяснила: первый раз она всегда нервничает, очень переживает за героев, поэтому полного удовольствия не получает. А второй раз смотрит уже спокойно: ведь ничего неожиданного теперь не произойдет, – и она может насладиться сюжетом и игрой актеров.
– Ага, сюжет и актерская игра. Где это, интересно, в сериалах встречаются подобные вещи? – спросил я.
– Вот и я о том же. Тогда-то я окончательно прониклась ненавистью к телевизору, к постоянным зрителям и к своей свекрови. Благодаря этой ненависти я и оказалась здесь. Я столько раз придумывала, как ее можно будет наказать ненавистным теликом, что не удивилась, когда однажды ко мне явился Евлампий и предложил эту работу.
– Что, вот так просто пришел и сказал «а не хотите ли, милочка, поработать у нас в Аду»?
– Ты знаешь, примерно так и было.
– Интересно. Я, например, фактически сам его позвал.
– Это только внешнее. Они наверняка давно за тобой следили. И за всеми нами тоже. Они отбирают людей еще с рождения, а потом наблюдают.
– А иногда и устраивают события, чтобы подтолкнуть нас к принятию решения, – добавил Сергей. – В течение всей жизни они ставят нас в определенные ситуации, как бы прогоняя через тесты. Что это за тесты, что они ищут, я не знаю, но система работает именно так. А уже потом, когда убеждаются, что ты им подходишь, они незаметно подталкивают тебя к решению.
– Ты хочешь сказать, что они специально устроили увольнение в моей фирме лишь для того, чтобы я в сердцах выкрикнул ключевую фразу «к черту, к дьяволу»? Из-за меня одного уволили несколько десятков служащих?
– Вполне возможно. У них другие критерии. Кроме того, наверное, такое увольнение им помогло еще в чем-то. Они обожают делать пакости. Но во многих случаях им и не нужно ничего предпринимать. Люди сами с успехом доводят друг друга и до более серьезных поступков, чем простое упоминание черта. Иногда возникают ситуации, которые специально подготовить очень трудно.
– Дай я объясню, – продолжала Марина. – По-моему, зло, которое люди творят сами, значительно превышает все то зло, которое адские силы могут привнести снаружи. Так что, по большому счету, чертям остается только наблюдать, и в нужный момент явиться к нужному человеку. И все. А это увольнение ваш хозяин прекрасно придумал самостоятельно, и никакой черт ему не был нужен. Евлампий не стал бы ради тебя одного так возиться. Он прекрасно знал, что ты и так – его.
Теперь паузу взял я.
– Подожди, дай сообразить. Ты говоришь – зло. Но какое зло было в твоей свекрови? На самом деле, она совершенно безобидный человек. Ну, со своей слабостью, ну, сидит, уткнувшись в экран, так ведь полстраны сидят в этой позе! Я, в конце концов, тоже полжизни провел перед экраном, то на работе, то дома.
– Ты что-то делал, ты работал, а она впустую пялится на движущиеся картинки! Именно, как ты выразился, нашла удобную позу и балдеет.
– Ну и что, ты ей не судья, дорогая моя!
– Я тебе не дорогая, и не твоя!
– Все, брейк, брейк! – вмешался Сергей. – Без моей команды здесь никто больше ничего не говорит.
– Договорились, – поддержал я его. – Лучше помолчим. А ты расскажи нам, как сюда попал, я же толком о тебе ничего и не знаю…
Рассказ Сергея.
Кто хотит на Колыму -
Выходи по одному!
Там у вас в момент наступит
Просветление в уму!
(Л. Филатов, Про Федота-стрельца)
Дружил я в то время с одной семьей. Нормальная хорошая семья, такие у них между собой были добрые уважительные отношения. Я редко подобное видел. И то издали. А к этим сразу потянулся. Познакомились мы, в общем-то, случайно, но вскоре из этого выросла настоящая дружба. Ну, дружба была, конечно, с хозяином; с женой так – здрасьте, прекрасно выглядишь, что нового, до свидания. А вот с мужем я дружил по-настоящему. Каждый из нас, видимо, находил в другом те черты характера, которые хотел бы иметь сам. Поэтому мы так и потянулись друг к другу, как бы пытаясь составить из двух ущербных половинок одно нормальное целое.
Странно, наверное, это выглядело со стороны. Я – здоровый русский парень, с характерным разбитым боксерским носом. А он – щуплый еврейский музыкант, скрипач. Как говорили в то время, хороший мальчик из приличной еврейской семьи. Он, можно сказать, сделал карьеру. Ну а как иначе назвать ситуацию, когда человек достигает того, к чему стремился и готовился с детства? Он окончил музыкальную спецшколу, затем консерваторию, и теперь он вторая скрипка в Республиканском симфоническом оркестре. Играет «Лебединое озеро» на утренниках для школьников, да на партийных приемах. А в остальное время – шедевры местных композиторов, национальных кадров, писавших свои эпические произведения на основе простеньких национальных мелодий.
