Джеймс крепко сжимает губы, в глазах появляются слезы.
- Это была моя вина, - говорит он. - Как и тогда, с Брейди. Я опоздал. Я не должен был оставлять его.
Я обнимаю Джеймса.
- Миллер был болен, Джеймс. Мы ничего не могли сделать.
Он поворачивается ко мне.
- А Брейди? Я был там и не смог спасти его.
У меня сердце ноет, но я не могу позволить себе думать о Брейди, не сейчас, когда мы должны пойти в школу.
- И я тоже не смогла. Что сделано, то сделано. Тебе нужно собраться.
Джеймс протягивает руку и кладет ладонь мне на щеку, и я поворачиваюсь к нему.
- Я не могу, - бормочет он.
Я смотрю в его голубые глаза, мне ужасно страшно, но я прижимаю лоб к его лбу.
- На этот раз я спасу тебя, - шепчу я. - Я спасу нас обоих.
Джеймс крепко прижимает меня к себе, прячет лицо у меня в волосах, и я глажу его по спине, пытаюсь его успокоить. Я никогда не чувствовала себя сильной, ведь так много всего я не могу контролировать. Но теперь я должна быть сильной. Потому что я — это все, что у нас осталось.
Часть 1. Глава 9
Чувствовали ли вы себя в прошлом одиноко или подавленно?
НЕТ.
Изменился ли в последнее время ваш режим сна?
НЕТ.
Я не спала с тех пор, как умер Миллер.
Совершал ли близкий вам человек самоубийство?
Я вписываю НЕТ.
Пристально смотрю на темный овал и так сильно хочу, чтобы это было правдой. Хотела бы я вписать сюда это чертово НЕТ! Смахиваю набегающие слезы и стираю ответ, убедившись, что не осталось ни следа. И потом, чувствуя холод в душе, вписываю ДА.
После часа интенсивной терапии, проведенной, чтобы помочь мне «справиться с потерей», я обнаруживаю Джеймса у моего шкафчика и иду с ним в его класс, убедившись, что он сможет сойти за нормального человека, по крайней мере, пятьдесят минут. Когда я прихожу на урок экономики, первый, кого я вижу — обработчика, того самого, темноволосого, который всегда наблюдает за мной.
За партой Миллера рядом со мной пусто, и я чувствую глубокую пустоту в груди. Но в углу, наблюдая за мной с мягкой улыбкой на губах, как будто он ждал меня, стоит обработчик.
Пока я сажусь, мое сердце бешено стучит. Я стараюсь не смотреть на него снова. Думаю, может, меня собираются пометить. Пожалуйста, Господи. Не позволяй им забрать меня.
Когда звенит звонок, заходит мистер Рокко и, перед тем, как начать урок, беспокойно смотрит на парту Миллера и на обработчика. Я сжимаю руки под партой, очень крепко, чтобы сохранять самообладание. Это просто пытка пытаться обращать внимание на то, что происходит, пытаться сделать вид, что у тебя все хорошо. Я хочу, чтобы мой телефон завибрировал, чтобы я знала, что и у Джеймса все хорошо. Но ничего не происходит.
У меня на верхней губе начинает собираться пот, и я чувствую, что не выдержу ни одного мгновения, пока не узнаю, как там Джеймс, когда звенит звонок. Я подпрыгиваю, сразу же запихиваю книгу в рюкзак и быстро встаю, направляясь в двери. Как раз тогда кто-то хватает меня за руку.
Я оборачиваюсь, вздрогнув, и оказываюсь лицом к лицу с обработчиком. Резко вдыхаю воздух, едва не падая. Это происходит. Нет. Нет. Нет. Это происходит.
Обработчик отпускает мой локоть и улыбается с сочувствием.
- Слоан Барслоу, - говорит он, и его низкий, хриплый голос наждачной бумагой скребет по моей душе.
- Я сожалею о твоей потере. У меня есть к тебе несколько вопросов, если ты не возражаешь.
Глаза у него большие, темные, кожа темно-оливкового цвета. Ему лет двадцать, может, и меньше, но на его лице я не вижу подлинного сочувствия. Я вижу что-то еще, что-то, отчего у меня в животе все сжимается. Он хочет забрать меня.
- Сегодня у меня уже была терапия, - говорю я, отступив от него на шаг.
Он смеется.
- Это не терапия. Иди за мной, пожалуйста.
Он проходит мимо меня, и меня вновь поражает запах лекарств, который исходит от обработчиков. Интересно, есть ли у него с собой наркотики, которые могут усыпить меня. Они так иногда делают, когда задерживают кого-то, кто попал в Программу. Или он может использовать электрошокер, который висит у него на поясе.
Я нащупываю телефон в кармане, но не осмеливаюсь написать Джеймсу. Мне нужно, чтобы он оставался спокоен. Но потом я думаю, не добрались ли они и до него. Надеюсь, нет. Он не в том состоянии, чтобы отвечать на вопросы.
