Первый раз слышу. Это выдумка, этого не может быть…
Ефим Макарович. Лидочкину маму зовут Наташа. Твой отец многие годы любил эту женщину. Она жила во Владивостоке, потом переехала в Москву, а три года назад вышла замуж и уехала с мужем в Прагу. Когда бываю в Праге, обязательно навещаю Наташу…
Олег Петрович. Вот это новость…
Ефим Макарович. Ты должен смириться с тем, что многого об отце не знаешь. И должен отдавать себе отчет, что все гораздо сложнее, чем тебе представляется.
Олег Петрович. Значит, я баллотируюсь для того, чтобы ты мог скрыть некоторые факты вашей совместной биографии?
Ефим Макарович. Да. Твой отец придавал огромное значение «срединному пути». Но при этом ему приходилось нередко прибегать к таким вещам, о которых вслух лучше не вспоминать. Вообще ты должен знать, что очень хорошие идеи никогда не реализуются очень хорошими людьми. Власть не имела денег, деньги не имели власти. Такое положение не могло продолжаться долго — власть и деньги должны были сойтись. Но поскольку законных путей для этого не существовало, они сошлись незаконно. Так тесно сцепились, что их теперь не расцепить…
Олег Петрович. Моя предвыборная кампания финансируется из этих источников?
Ефим Макарович. Она финансируется, вот что важно.
Олег Петрович. Ты считаешь, мы можем работать в одной команде, не будучи до конца откровенными друг с другом?
Ефим Макарович. Никто ни с кем не бывает до конца откровенным. Человек даже сам с собой не до конца откровенен, и ничего страшного. Мы взаимоопасны. Любой из нас может любого из нас прижать к ногтю, изничтожить. Поэтому мы должны не спешить с выводами и держаться друг за друга. Тебе я советую думать сейчас не только о себе, но и о Маше. Она не была с тобой счастлива. Может быть, теперь она нашла свое счастье.
Олег Петрович. Я должен смириться потому, что нам необходим Володя?
Ефим Макарович. И поэтому тоже. Причины не живут по одной, а связками, узлами.
Олег Петрович. Допустим, мы выиграем выборы. Когда мне нужно будет, как президенту, где-нибудь появиться с женой, я что, буду ее у него одалживать?
Ефим Макарович. Сначала стань президентом. Найдем решение.
Олег Петрович. Я решения не вижу. (Уходит.)
Экран внезапно гаснет. Появляются Володя и Маша.
Ефим Макарович(бодро, решительно). Слушайте меня внимательно. Володя, пока я разговаривал с бывшим мужем твоей будущей жены, мне пришло в голову очень простое и совершенно гениальное решение. Теперь с тобой все в порядке.
Володя. Не понял?
Ефим Макарович. Если ты победишь на выборах, ты и будешь президентом Российской Федерации.
Володя. Не понял…
Ефим Макарович. Если ты победишь, президентом будешь ты!
Володя. А он?
Ефим Макарович. А он не будет.
Володя. А кем он будет? Ты с ним обсуждал?
Ефим Макарович. Ему сделают пластическую операцию.
Володя. А имя? Я буду носить его имя? Маша, ты согласишься, чтобы я носил его имя?
Маша. По-моему, это какой-то бред.
Володя. Почему — бред? Мне это предложение нравится. Я готов стать президентом, извините за нескромность. Я даже уверен, что буду гораздо лучшим президентом, чем этот наркоман.
Маша. Вы сошли с ума, о чем вы говорите! Ефим Макарович, вы нас только отсюда выпустите с Богом, больше ничего не надо.
Володя. Маша, успокойся. Это хорошая рабочая идея. Может быть, это единственный выход из сложившегося положения. Если только есть возможность как-нибудь бескровно решить судьбу твоего мужа.
Ефим Макарович. Решение этой проблемы я целиком беру на себя. Вы можете об этом не думать. Его документы у тебя?
Володя. У меня.
Ефим Макарович. Его жена у тебя?
Володя. У меня.
Ефим Макарович. Что тебе еще надо? Теперь у тебя только одна задача — победить!
Володя(за несколько минут буквально преобразился — в глазах огонек). Значит, так. Во вторник я беру с собой на телевидение Машу, компромат будет лежать у нее в сумке, я буду вынимать оттуда кассеты… по одной, и перед каждой выемкой Маша получит поцелуй в щечку. Бедная Катя Амирова, она не может себе представить, какую котлету я из нее сделаю. И вообще, с завтрашнего дня мы всюду будем появляться вместе — я и Маша. Когда люди увидят, как мы друг к другу относимся, а это невозможно будет не увидеть, они полюбят нас так же, как мы любим друг друга.
