— Что-то ты неважно выглядишь, — сказала Мена.
Я взглянула на сестру и пожала плечами. Потом встала и повернулась спиной, к Мене, чтобы заправить кровать. Расправляя одеяло, я увидела на матрасе большое красное пятно, и в ту же секунду Мена раскрыла от неожиданности рот и вскрикнула:
— Сэм, у тебя кровь идет, у тебя сзади кровь!
Я в ужасе замерла, не зная, откуда могло взяться столько крови. Я подумала, что, если сдвинусь с места, кровь пойдет еще сильнее.
— Дай посмотрю, — сказала Тара, осторожно приподнимая мое платье. — Фу…
— Что там? — спросила я, запаниковав от реакции сестры на что-то, чего я не могла увидеть.
— Тебе не повезло, у тебя начались месячные. Я расскажу маме и Ханиф, — как всегда со злорадством ответила Тара.
— Нет, пожалуйста, не рассказывай! — прошептала я, но Тары уже и след простыл.
— Тебе очень больно? — спросила Мена.
— Нет, — отозвалась я, стараясь не показывать, как болит спина. — Нужна твоя помощь, Мена. Я принесу воды и почищу матрас, но сначала мне нужно переодеться.
Слишком поздно — шаги Тары уже послышались на лестнице. Она ворвалась в комнату, воодушевленная моим несчастьем, — теперь у нее была возможность хоть чем-нибудь заняться.
— Ханиф хочет тебя видеть, она велела тебе спуститься.
— Со мной все нормально, я почищу матрас и переоденусь.
— Она хочет видеть тебя сейчас же.
Я взглянула на Тару, но та подняла брови, словно говоря: «Хочешь, чтобы я спустилась и сказала Ханиф, что ты не придешь?»
— Моя одежда в очень плохом состоянии? — спросила я Мену.
— Да.
— У тебя нет времени переодеваться, иди скорее, — сказала Тара.
Я ужасно себя чувствовала в одежде, залитой кровью. Я ощущала ее запах, спускаясь по лестнице, и это было отвратительно. Я была напугана, но не знала, в чем моя вина.
Когда я спустилась на первый этаж, Ханиф и мать сидели на канапе. Я пристыженно посмотрела на них и уткнулась взглядом в пол.
— Повернись спиной! — крикнула мать.
Я повернулась.
— Иди сюда, — сказала она.
Я подошла к канапе, и она подняла мое платье, одновременно приспустив шальвары. Я стояла молча, боясь, что, если скажу что-нибудь наподобие «почему у меня идет кровь?», мать ударит меня.
— Сучка, у тебя слишком рано начались месячные, тупая сучка.
Я не знала значения слова «месячные». Месячные на пенджаби — ганда капра — означает «время грязной одежды», поэтому у меня в сознании отложилось только слово «грязный».
— Пойди вымойся, а потом я расскажу тебе, что делать, — сказала Ханиф.
Хотя голос невестки был не добрее обычного, я чуть не вскрикнула от облегчения, когда мне позволили помыться. Я быстро подтянула шальвары и бросилась в кухню.
— Не смей стирать одежду в ванной, делай это во дворе! — крикнула вдогонку мать.
Я зашла в ванную и нашла несколько своих вещей, висевших на веревке у задней стенки. Я обрадовалась, что не нужно будет возвращаться на второй этаж за одеждой.
Ханиф зашла следом за мной в ванную и дала мне несколько трикотажных панталон и кусок ткани, сложенный в форме прямоугольника.
— Надень это, и, если понадобится еще ткань, дай мне знать. Положи ее между ног, вот так. — Ханиф показала это на себе.
Я не понимала, что происходит и почему Ханиф дала мне эти панталоны. Я наполнила ванную теплой водой и выкупалась. Мне было стыдно за себя. Ах, если бы я только не пролила ту чашку чая, этого бы не случилось! Я заглядывала себе через плечо, пытаясь определить, откуда идет кровь, но ничего не могла разглядеть. И вдруг я увидела. Я быстро выскочила из ванной, вытерлась, положила между ног кусок ткани и кое-как надела панталоны, которые мне дала Ханиф. Это было старое поношенное белье моей невестки, оказавшееся на меня очень большим. Пришлось подвязать панталоны на талии, чтобы они с меня не спадали. Я уже и забыла, каково это — носить нижнее белье. Справившись с панталонами, я надела шальвары.
— Сделала? — Ханиф просунула голову через занавеску, чтобы проверить, как у меня дела.
Я кивнула.
— Это будет происходить каждый месяц. Кусочки ткани лежат в мешке, в шкафу под лестницей, рядом с ними найдешь панталоны. Надевай их, они будут удерживать ткань на месте.
