— Давай поедим на кухне, — предложила она, — потому что, если мы пойдем в комнату к остальным, мать начнет придумывать нам работу.
И мы остались завтракать в кухне.
Покончив с гренками, я почувствовала себя лучше и снова начала проявлять любопытство.
— Интересно, что случилось с моим чемоданом? Может, он там?
Дальняя часть комнаты была отгорожена занавеской. Я встала и заглянула за нее; на стене был выключатель, и я зажгла свет.
— Он там? — спросила Мена.
— Нет, чемодана здесь нет. А что это за штуки? — поинтересовалась я.
За занавесками все оказалось непритязательным: на бетонном полу и голых стенах не было ничего, кроме бойлера, а посередине стояла огромная жестяная бадья, очень похожая на корыто, из которого пьют воду животные на ферме, и пара низких табуреток.
— А, здесь мы купаемся и стираем одежду, — сказала Мена.
— Ты шутишь!
— Нет, раз в неделю у нас вечером купание, а одежду стираем по воскресеньям.
Раз в неделю? Всего? В детском доме я через день принимала чудесную теплую ванну с пеной.
После скудного завтрака мы вернулись наверх, в нашу спальню. По шуму, доносившемуся через открытое окно, я поняла, что все в округе проснулись и дети вышли на улицу поиграть.
— Пойдем играть.
Мена быстро ответила:
— Нет.
— Почему?
— Потому что я не хочу.
— Но почему не хочешь?
— Те мальчики просто ужасные. Они толкаются, а если встречают меня, когда я иду в магазин купить яиц или еще чего-нибудь, то отбирают у меня деньги. Я больше не хожу в магазин.
— Ладно, — сказала я, — тогда пойдем в сад на заднем дворе.
Мена на мгновение задумалась и ответила:
— Хорошо, только давай спросим.
И мы снова побежали на первый этаж, в кухню. Там была Ханиф, и Мена заговорила с ней; Ханиф что-то ответила и ушла в комнату, где сидела мать. Мена повернулась ко мне:
— Все в порядке, она сказала, что мы можем также взять с собой Салима.
Стояло ясное летнее утро, и солнце светило ласково, когда мы втроем вышли на улицу. Сад был таким же большим, как и вокруг детского дома, но гораздо менее ухоженным. Заросший газон тянулся до задней стены дома; местами трава была с меня высотой. Еще был вымощенный булыжником пятачок, где из трещин в камне пробивались сорняки. В центре сада росло высокое дерево, с ветки которого свисала веревка, а к ее концу кто-то привязал шину.
— Качели! — Приятно было увидеть что-то знакомое.
— Их сделал Сайбер, — пояснила Мена.
Я стала раскачиваться, а Салим нашел порванный футбольный мяч и с удовольствием принялся его пинать. Он забросил его в высокую траву и собрался было нырнуть следом, но Мена сказала:
— Нахи Салим идер оу.
Салим остановился, и Мена шагнула в траву, чтобы достать мяч. Она бросила его брату и снова сказала:
— Идер оу. — И повела Салима к мощеному пятачку.
— Что ты только что сказала? — с любопытством спросила я, остановив качели.
— Что?
— Только что, кажется, ты сказала идер оу.
— Ах, это. Это означает «иди сюда». Оу значит «иди», а идер значит «сюда».
— Идер оу, Мена, идер оу! — сказала я, и Мена рассмеялась. — Как сказать «нет»?
— Нахи.
— А как сказать «да»?
— Джи.
— Джи, нахи, идер оу, джи, нахи, идер оу, — еще несколько раз нараспев повторила я, сильнее и сильнее отталкиваясь ногами, чтобы проверить, насколько высоко смогу взлететь.
Мена сделала крошечный шаг ко мне.
— Не раскачивайся слишком высоко. Веревка может порваться.
Беспокойство сестры начало меня раздражать.
— Как сказать «не порвется»?
— Просто скажи нахи.
— Нахи, Мена, нахи! — засмеялась я.
Однако я вскоре остановилась, потому что видела, как переживает Мена. Я решила залезть на дерево. Я всегда лазала по деревьям в Кэннок Чейзе, и это весьма неплохо у меня получалось. Но сестра запаниковала.
— Сэм! Спускайся! — закричала Мена. — Пожалуйста. Ты же упадешь.
Мне захотелось возразить, что все в порядке и ничего плохого не произойдет, но я решила, что сегодня буду делать, как говорит Мена; полазить по деревьям в свое удовольствие можно будет в любой другой день.
Я забрела в траву. Можно было залечь там, и никто тебя даже не заметит — такой высокой выросла трава. Она была чудесной и сухой под теплым солнцем, и я широко раскинула руки и ноги, «нарисовав» на траве «звездочку». Салим подошел ко мне и сделал то же самое, рассмешив и себя, и меня. Так мы и валялись, а трава щекотала нас.
