— Садитесь, пожалуйста… — предложил Ренар.
— Я прошу извинить меня, профессор, за беспокойство, — взволнованно заговорила посетительница. — Только что я прилетела из Сан-Луи, чтобы обратиться к вам за помощью. Вы единственный человек, который может оказать ее. С моим мужем, Антонио Диасом, произошел несчастный случай. При аварии атомного котла он попал под сильное облучение.
Женщина отвернулась.
— Успокойтесь, прошу вас, — произнес Ренар, усаживая ее в кресло. — Но почему вы решили, что я могу помочь вашему супругу?
— Мой муж, профессор, знаком еще со времен войны с вашим помощником Гарретом. Не так давно он случайно встретил его в Арагонской лаборатории, и Гаррет рассказал ему, что работает у вас над проблемой лечения лучевой болезни. Когда произошло несчастье, муж вспомнил об этом разговоре.
— Известна ли доза облучения? — спросил Ренар.
— Пленочный индикатор, который был на муже во время аварии, показал дозу около пятисот пятидесяти рентген. Но, может быть, этот метод неточен, профессор? — произнесла Роберта с надеждой. — Я так срочно выехала на аэродром, что не могу сообщить вам более точных сведений.
Наступило тягостное молчание, особенно томительное для Роберты. Ренар не знал, что ответить женщине, смотревшей на него глазами, полными надежды. Он думал о многих осложнениях, которые вызовет этот случай.
Видя его раздумье, Роберта встревожилась.
— Умоляю вас, профессор, помогите ему, — воскликнула она. — Самолет вылетает на рассвете.
— Не волнуйтесь, мы еще располагаем временем, а пока вам необходимо отдохнуть перед тем, как отправиться в обратную дорогу. Я оставлю вас на попечение жены. Сейчас я ее позову. Мне же нужно хорошо продумать, в состоянии ли я помочь вашему супругу.
Ренар вышел озабоченный.
— Ну, что там за таинственная посетительница? — поинтересовался Гонсало, когда на веранде появился профессор.
Ренар рассказал о случае в Сан-Луи и о своих колебаниях.
— Это первое испытание комплексина на человеке произойдет в необычных условиях, — сказал он. — Мы не вводили еще препарат после облучения.
— Ты считаешь, что после облучения действие его будет неэффективно? — спросил Гонсало.
— Во всяком случае, эффект будет значительно слабее. Дело в том, что в этой болезни, по-видимому, решающее значение имеет так называемый «латентный период», то есть промежуток времени между исчезновением первичных и появлением вторичных симптомов лучевого заболевания. Надо полагать, что тогда и начинается интенсивное образование токсических веществ. Поэтому, если ввести препарат до облучения, то организм, подготовленный заранее к компенсаторным процессам, будет бороться успешнее.
— Как бы там ни было, мне кажется, надо помочь пострадавшему, — произнес Гонсало. — Тебе или лучше Педро следует вылететь в Сан-Луи.
Ренар прошелся в мучительном раздумье несколько раз по веранде. Наконец лицо его приняло решительное выражение.
— Ты прав, Луис, капитуляция или борьба. другого выхода нет! Да, я не имею права отказать в помощи. Завтра я ожидаю приезда Барроса и вылететь не смогу. Полетит Педро, — решил Ренар и пошел в кабинет вызвать по телефону своего помощника, жившего поблизости на территории института.
С Педро Гарретом Ренар работал много лет. Будучи еще техническим работником, Педро сдал экстерном экзамен за три курса медицинского факультета. По протекции Ренара Педро был зачислен в списки студентов университета, с условием не посещать общих лекций.
Накануне войны он блестяще окончил медицинский факультет, получив диплом врача. Во время войны Педро был призван в армию и служил в качестве военного врача в одном из фронтовых госпиталей. Вскоре после окончания войны его демобилизовали. До сих пор в памяти Ренара сохранился день, когда Педро еще в форме военного врача явился к нему и заявил о своем желании работать в его клинике.
В это время Ренар разрабатывал широкий план исследований лучевого заболевания. Ему нужен был надежный помощник, не боящийся черной работы и опасности радиоактивных излучений, бескорыстно преданный науке. А Педро был именно таким человеком. Вот почему его предложение было принято охотно.
