Процесс Жиля де Рэ - страница 5

, и сказала, указывая пальцем на угол между двумя огромными участками стены, где была маленькая дверь, расположенная очень высоко: «Вот эта комната». — Но все-таки, еще раз, откуда Вы это знаете? — Мои старики, мать и отец, всегда говорили об этом, а уж они-то знали. Когда-то туда вела лестница, и в молодости я часто туда поднималась; но теперь лестница обрушилась, а сама комната чуть ли не доверху заполнена обломками стен и сводов».

Таким образом, оказалось, что в памяти людей маршал де Рэ остался в облике монстра по имени Синяя Борода. Порой Синяя Борода — это Жиль де Рэ, у которого изменено лишь имя, порой мы видим, как на его образ повлиял Синяя Борода из самой расхожей легенды: «Население Вандеи, — добавляет аббат Боссар, — воображает, что погребальная комната, в которой повешены семь жен Синей Бороды, все еще существует в потайном месте в замке Тиффож, вот только ступени лестницы, ведущей туда, со временем обрушились, и горе любопытному, которого случай заставит посетить это место. Внезапно он упадет в глубокую пропасть и сгинет навсегда. По вечерам селяне обходят стороной эти зловещие руины, в которых обитает беспокойный, недобрый призрак Синей Бороды». Однако, похоже, классическая легенда лишь во вторую очередь ассоциируется с этой традицией, в которой на самом деле изменено только имя персонажа. «В Нанте, — добавляет аббат Боссар, — небольшой покаянный памятник, воздвигнутый усилиями Марии де Рэ на месте казни ее отца, всюду обозначен и известен лишь под именем памятника Синей Бороде. Старики в окрестностях Клиссона рассказали нам, что когда они были детьми, их родители, проходя с ними мимо этого небольшого сооружения, говорили им: «Вот здесь и был сожжен Синяя Борода»; они не говорили: «Жиль де Рэ». Как будто бы героем такой ни с чем несоразмерной истории мог быть лишь монстр, существо, находящееся за пределами всеобщей человечности, которому не подходило никакое имя, кроме отягощенного миазмами легенды. Синяя Борода не мог быть одним из тех, кто похож на нас, он мог быть только священным монстром, не стесненным границами общепринятой жизни. Имени Синей Бороды удавалось, гораздо лучше, чем Жилю де Рэ, укреплять и воспроизводить память о призраке, обитавшую в воображении бедняков[5].

В полном согласии с мнением жителей Вандеи и Бретани, быстро переставших воспринимать в Жиле де Рэ то, что отличало его от Синей Бороды, и наивно путавших одного с другим, я сразу же захотел изобразить легендарного монстра, необычайное существо, выходящее за пределы обыденности.

Настало время пойти дальше этих первых набросков, в которых события, представленные в их совокупности, изображаются так же, как выглядят они и на «народных картинках», и в трудах самых внимательных историков. Мы же сосредоточимся исключительно на деталях, более точных, более конкретных, не имеющих большого значения как таковых, но позволяющих несколько ближе познакомиться с нашим необыкновенным персонажем. Мне хотелось бы касаться этих деталей постепенно, так же как и документов, их уточняющих; я понимаю, что порой их истина пронзительна, но, во всяком случае, они никогда не вступают в противоречие с истиной «священного монстра», с самого начала необычайно ярко заявившего о себе.

Между Ванном и Нантом, в местечке Ларош-Бернар, Жиль де Рэ выходит из дома, где он провел ночь. Его сопровождает ребенок, мать которого, Перонн Лессар, накануне имела неосторожность доверить дитя одному из слуг грансеньора. Временами Жиль де Рэ мягок, даже обходителен, а из показаний Перонн Лессар на процессе видно, что в тот момент Жиль — сама безмятежность. Он выходит из дома с ребенком, который, несомненно, счастлив, ибо накануне ему удалось покинуть свое бедное жилище. Увидев их, мать тотчас же приближается; она обращается к тому, кто вскоре перережет горло десятилетнему мальчику, следовавшему за ним. Не удостоив ответом робкую мольбу матери и обращаясь к слуге, который затравил добычу, Жиль де Рэ говорит спокойно и просто; ребенок, говорит он, «выбран правильно»; затем добавляет; «Он прекрасен, как ангел». Несколько мгновений спустя, гарцуя на лошадке, невинная жертва отбывает в сторону замка Машкуль, сопровождаемая эскортом людоеда…