— Я доложу о тебе сразу же, как только он съест суп, чтобы скорее получить тебя обратно.
— Иди, давай, — сказал К., — иди-иди.
— Будь немножко полюбезнее, — сказала она и, проходя с подносом в дверь, еще раз всем корпусом обернулась назад.
К. смотрел ей вслед; теперь он окончательно решил, что адвоката надо отстранять, и это, может быть, даже к лучшему, что он не смог предварительно поговорить об этом с Лени; она вряд ли могла в достаточной мере представлять себе всю ситуацию в целом, наверняка начала бы его отговаривать, возможно даже, и в самом деле удержала бы его на этот раз от увольнения адвоката, и К. так и оставался бы в сомнениях и в тревоге, но в конце концов через какое-то время все равно возникла бы необходимость осуществить принятое решение, потому что необходимость эта была слишком настоятельна. И чем раньше оно будет осуществлено, тем большего ущерба удастся избежать. Кстати, не исключено, что и коммерсант может что-то сказать об этом.
К. повернулся; едва заметив это, коммерсант проявил намерение встать.
— Сидите, — сказал К. и пододвинул себе другой стул. — Так вы, значит, старый клиент адвоката? — спросил он.
— Да, — сказал коммерсант, — очень старый клиент.
— И сколько лет он уже вас представляет? — спросил К.
— Смотря как считать, — сказал коммерсант, — по деловым юридическим вопросам — у меня хлебное дело — адвокат представляет меня еще с тех пор, как я в него вошел, то есть это примерно лет двадцать, а по моему собственному процессу, на который вы, наверное, и намекаете, он тоже представляет меня с самого начала, это будет уже больше пяти лет. Да, намного больше пяти лет, — прибавил он затем и вытащил старый бумажник, — вот, тут у меня все записано, если вы хотите, я назову вам точные даты. Трудно все в голове удержать. Мой процесс длится, наверное, уже намного дольше, он начался вскоре после смерти моей жены, значит, прошло уже больше пяти с половиной лет.
К. придвинулся ближе к нему.
— То есть адвокат берет и обычные гражданские дела? — спросил он; такое совмещение хлебного с уголовным подействовало на К. необыкновенно успокаивающе.
— Конечно, — сказал коммерсант и заговорил шепотом: — Поговаривают даже, что в этих-то гражданских делах он получше разбирается, чем в других, — но он, кажется, пожалел о сказанном, положил руку на плечо К. и сказал: — Я вас очень прошу, не выдавайте меня.
К. успокоительно похлопал его по бедру и сказал:
— Нет, я не предатель.
— Понимаете, он мстителен, — сказал коммерсант.
— Ну, такому верному клиенту он наверняка ничего плохого не сделает, — сказал К.
— О, еще как сделает, — сказал коммерсант, — когда он возбуждается, для него все одинаковы, к тому же я ему, собственно говоря, не верен.
— Как это не верны? — спросил К.
— Могу ли я вам доверять? — с сомнением спросил коммерсант.
— Я думаю, можете, — сказал К.
— Ну, — сказал коммерсант, — я вам это частично доверю, но вы тоже должны будете раскрыть мне какую-нибудь тайну, чтобы мы по отношению к адвокату были взаимно связаны.
— Вы очень предусмотрительны, — сказал К., — но я раскрою вам тайну, которая вас совершенно успокоит. Итак, в чем состоит ваша неверность по отношению к адвокату?
— У меня, — сказал коммерсант нерешительно и таким тоном, словно признавался в нечестном поступке, — есть, кроме него, еще другие адвокаты.
— Но ведь это не такое уж большое преступление, — несколько разочарованно сказал К.
— Здесь — большое, — сказал коммерсант, все еще с трудом переводивший дух после своего признания, но благодаря замечанию К. почувствовавший себя увереннее. — Это не разрешается. И в особенности не разрешается, помимо одного так называемого адвоката, брать еще и теневых адвокатов. А я именно это и сделал, у меня, кроме него, еще пять теневых адвокатов.
— Пять! — воскликнул К., которого удивило только число. — Пять адвокатов кроме этого?
Коммерсант кивнул.
— И я как раз договариваюсь еще с шестым.
— Но зачем вам нужны все эти адвокаты? — спросил К.
— Мне все нужны, — сказал коммерсант.
— Не могли бы вы мне это объяснить? — спросил К.
— Почему нет? — сказал коммерсант. — Прежде всего, я все-таки не хочу проиграть мой процесс, но это само собой разумеется. Поэтому, если что-то может принести мне пользу, я не должен оставлять это без внимания; и даже если надежда на эту пользу в каком-то определенном случае будет совсем маленькая, мне и такую тоже не следует отбрасывать. То есть я должен употребить на этот процесс все, что я имею. Например, я забрал все деньги из моего дела, раньше моя контора занимала почти целый этаж, а сегодня хватает одной маленькой каморки во флигеле, где со мной работает один мальчишка-ученик. Естественно, такой упадок наступил не только из-за оттока денег, но еще больше из-за оттока моей производительной силы. Когда ты хочешь чего-то добиться по своему процессу, ты уже почти не можешь заниматься ничем другим.
