– Подожди, Эви, – буркнул он. – Я хочу получить ответ. Могу я ухаживать за тобой? Ты будешь на приеме моей дамой? Я почту за честь, если ты согласишься. Мы покажем всем, что принц не развратил тебя, что ты осталась все той же респектабельной Эви Милхэм, какой была до его приезда, и знаешь цену настоящим англичанам. – Он не дал ей шанса отказаться. Он вообще не позволил ей ответить. Наклонившись, он впился в ее губы грубым поцелуем.
Эви стала вырываться, но Эндрю было все равно. Он заставит ее помнить свое место. Когда он наконец отстранился, Эви начала с ожесточением вытирать губы. Еще ни одна женщина не приводила его в такую ярость.
– Значит, это правда? – воскликнул он. – Ты отдалась ему, Эви? Ты отдала ему все, а взамен не получишь ничего. Он не женится на тебе, Эви. Просто не может.
Это не шокировало ее, как Эндрю рассчитывал. Вместо того чтобы прийти в ужас, она спокойно заговорила:
– Я все знаю о его стране, законы которой требуют его возвращения.
Значит, Дмитрий ей все рассказал. Нет, не может быть. Он открыл ей только часть правды. Эндрю самодовольно ухмыльнулся.
– Дело не только в его сестре. Спроси его, что он должен сделать, когда вернется домой. Спроси его, Эви. – Он прошел мимо нее и быстро зашагал к своей коляске.
А эта шлюха пусть топает домой пешком. Ему наплевать. Она выбрала принца, и ей предстоит пережить горькое разочарование. Она будет обесчещена. Эндрю не сомневался, что Сесилия Нортэм сочтет информацию о греховной связи Эви Милхэм с принцем крайне интересной. Даже если это неправда. В данном случае не имеет значения, грешна она или нет. Главное – что в ее грех поверят люди.
Эви пошла домой пешком, подгоняемая злостью, ставшей в этом случае верной союзницей. Было трудно поверить, что когда-то ей нравился Эндрю, что она старалась завоевать его внимание. Она высказала все, что думает, ему в лицо, и это было приятно. Она даже ощутила нечто вроде вдохновения.
С увлечением детских лет было покончено. Со стороны, да еще с большого расстояния, он казался совершенным, но вблизи совершенства заметно поубавилось. Недостатки есть у всех, но с его недостатками она не смогла бы ужиться. Эндрю был подвержен ревности и зависти. Эви даже не была уверена, что он ревнует именно ее, хотя он и пытался именно так оправдать свое поведение. Он отчаянно завидовал Дмитрию, всему, что тот имеет.
Тем более мерзким был его поцелуй. Этим поцелуем Эндрю ничего не пытался доказать ей. Он хотел наказать Дмитрия. Она еще раз вытерла рукой рот, словно пыталась стереть неприятные воспоминания. Эндрю не обратил никакого внимания на ее попытки оттолкнуть его, вырваться, освободиться. Поцелуй был ей навязан насильно, она ничего не могла сделать, чтобы этого избежать, и это испугало ее.
Эви пришлось остановиться. Теперь, когда волна адреналина схлынула, она начала дрожать. А вдруг он попытается повторить поцелуй? Или захочет большего? Эви постаралась глубоко и размеренно дышать и прижала руку к животу. Наверняка она все преувеличивает. Эндрю был зол. Она сама его спровоцировала.
Нет, она больше не будет искать для него оправданий. Только сейчас она поняла, как часто делала это раньше. Она простила его возмутительное поведение на лекции, его привычку не обращать внимания на ее присутствие. То, как он обращался с ней в прошлом, и то, что он сделал с ней сегодня, – части одного целого. Больше она ничего подобного не позволит. И совершенно не важно, красива женщина или всего лишь простушка. Нельзя относиться к людям с неуважением. Вот Дмитрий всегда относился к ней с максимальной любезностью.
Мысль о Дмитрии придала ей сил. Она взяла себя в руки и снова зашагала по обочине дороги. Все же интересно, что так резко изменило поведение Эндрю. Интерес, проявленный к ней Дмитрием, или что-то еще? Эндрю обращал внимание только на людей, которые могли что-то для него сделать. А что она могла сделать для него? Она могла рисовать, она сделала копии почти всех рисунков, которые выполнила для Дмитрия. У Эви похолодело в животе. Зачем ему нужны были ее рисунки? Вдали она увидела идущего ей навстречу человека. Мужчину. Эви почувствовала страх. Эндрю оставил ее одну на дороге в сгущающихся сумерках. Человек приблизился, и она узнала Дмитрия. Он, должно быть, тоже узнал ее и побежал навстречу.
