— Ага, — присоединился к нему Карпов, — и ноги побыстрее отсюда унесем…
— Тебе лишь бы побыстрее, — проворчал Алик, но смеяться перестал. — Схватившись рукой за невысокий подоконник, он одним ловким движением перекинул крепкое тело в дышащую сладковатым смрадом комнату. Напрягая зрение, он огляделся, насколько это было возможно в темном помещении, затем, высунувшись на улицу, прошептал: — Давайте по одному.
Ухватившись за протянутую Аликом руку, Леньчик, пыхтя, перевалился через подоконник.
— В сторону! — распорядился Алик. — Надо Кучерявого в хату затащить.
Леньчик неуклюже отступил от оконного проема и воткнулся коленкой в угловатый и твердый предмет. В темноте сначала что-то глухо скрежетнуло, а затем звонко тренькнуло разбившееся стекло.
— Черт! — в сердцах выругался Леньчик, схватившись рукой за ушибленную коленку.
— Чё там у тебя?! — зашипел на него Алик.
— Да тут тумбочка какая-то… А на ней, походу, то ли графин, то ли ваза стояла… — виновато потянул Леньчик, шевеля носком кроссовка осколки стекла. — Темно — не заметил…
— Бегемот! — беззлобно ругнулся Алик.
— Э-э-э, поцики! Чего там у вас? — Андрюха засунул голову в оконный проем. — Вы всех соседей перебудите!
— Это Пухлик какую-то стекляшку хозяйскую кокнул, — пояснил Александров.
— Не глухой, понял, что это не половицы скрипят…
— А ты чего телишься?! — накинулся на Карпова Алик. — Давай, залазь в темпе!
— А может я это — на стрёме? — чересчур бодро предложил Карпов. — За шухером послежу…
— Ладно, свисти, если что заметишь, — неожиданно согласился Алик. — Слушай, Кучерявый, а ты когда днем здесь был, письменного стола не видел?
— Не-а, — мотнул головой Андрюха, — не до того было.
— Ладно, разберемся, — заявил Алик. — Чай не в царских палатах Филимоныч жил — две комнаты и кухня…
— И столов тут — раз, два и обчелся, — согласился с ним Леньчик.
Алик, захрустев битым стеклом, решительно направился в темноту.
— Фонарик бы сюда! — вздохнул Поташников и, вытянув руки перед собой, засеменил следом за «несгибаемым товарищем по партии». Под подошвами кроссовок хрупнули осколки битой посуды — Леньчик нервно поморщился, представляя, как острое стекло режет дорогую заграничную обувь. Эти модные «шузы» с привлекательной для каждого советского гражданина надписью «адидас» встали ему в копеечку. Жаль было портить хороший товар, который на толкучке у «фарцы» стоил дороже раза в три, если не больше.
— Ну, звиняй, придется искать без фонаря! — Александров остановился, нащупав ситцевую занавеску, отгораживающую комнату от небольшого коридорчика. — И завязывай бубнить — не в деньгах счастье! Заработаешь еще на новые кроссы. Лучше спичку зажги!
— Ух, а я вслух что ли? — смутился Леньчик, нашаривая в кармане спички.
— Вслух-вслух, — ворчливо отозвался Алик. — Аж слушать противно! Ну, нашел?
— Вот, — Поташников встряхнул коробок, — держи.
Алик забрал у приятеля спички — через секунду темное помещение озарил слабый трепыхающийся огонек. Александров одернул занавеску свободной рукой и вошел в коридорчик:
— Так, что тут у нас?
Оказалось, что из коридорчика можно было пройти еще в одну, точно так же отгороженную цветастой занавеской, крохотную комнатку и кухню с большой русской печкой, занимающей практически все свободное место.
— А вот и стол, — довольно произнес Алик, отодвинув в сторону очередную занавеску.
— Нашел? — Леньчик через плечо друга заглянул в комнатку.
В этот момент огонек моргнул и погас, погрузив комнатку в первозданную темноту.
— Блин! — зашипел Алик, роняя прогоревшую спичку и хватаясь обожженными пальцами за мочку уха. — Не отвлекай!
— Так нашел или нет? А то я посмотреть не успел…
— Нашел-нашел! — Крепыш выудил из коробушки еще одну спичку и чиркнул её о терку. — Смотри, Пухлик, кажись этот — другого стола в хате нет.
— Я на кухне еще один видел, — возразил Поташников.
— На кухне — дощатый, — отмахнулся Алик, — да и доски слишком тонкие для тайника. Кучерявый говорил в письменном столе. Этот — в самый раз! И где же тут тайничок? — Алик задумчиво потер переносицу, а затем постучал костяшками пальцев по обшарпанной столешнице. — Не похоже, чтобы здесь что-то было, — Крепыш постучал по дереву еще раз, — звук не тот…
