— Ну что, Карпов, плохо? — застав Андрея в туалете, поливающего голову холодной водой из-под крана, «посочувствовал» подчиненному капитан Трифонов — начальник поселкового отделения милиции.
— У-у-у! Башка трещит, Николай Трофимыч, — перекрывая воду, промычал Кучерявый.
— Пить надо умеючи! — заржал начальник, колыхнув необъятным животом. — Цитрамона выпей, если совсем невмочь…
— Так я думал, отлежусь — законный выходной! — парировал «выпад» капитана в свой адрес Кучерявый. — А цитрамона я уже и так две таблетки сожрал!
— Ну, раз сожрал, значит сейчас полегчает, — отдуваясь, произнес Трифонов, занимая место у раковины, оставленное Андреем. — Ну и жара сегодня! — выдохнул он, набирая полную пригоршню ледяной воды. — Что же к обеду будет? Ох, хорошо! — сполоснув раскрасневшееся мясистое лицо, воскликнул Николай Трофимович.
— Товарищ капитан, — плаксиво произнес Карпов, вытирая голову полотенцем, — а я очень сегодня нужен? Может быть, как-нибудь без меня?
— Разговорчики, сержант! — одернул подчиненного Трифонов. — Ты, вообще-то на службе! Родина сказала надо…
— Понятно! — грустно произнес Кучерявый.
— Не «понятно», а «есть», — ворчливо поправил капитан, — или «так точно»! Распустились вы у меня — совсем устав забыли!
— Так точно: есть, товарищ капитан! — вытянулся в струнку сержант.
— Ладно, отставить, — добродушно пропыхтел капитан. — Вышло так, что баранку сегодня некому крутить: Панченко с пневмонией в больницу попал…
— С пневмонией? Летом? В такую-то жару? — не поверил Кучерявый.
— Сам удивляюсь, — пожал плечами капитан. — Поэтому тебя с выходного и дернули — дело срочное… Ну, ты как? Пришел в норму? С «козликом» управишься?
— Это ж не пешком ходить, товарищ капитан! — стараясь не трясти головой, хихикнул Кучерявый. — Ну, и цитрамон, вроде как действовать начал… — «прислушался» к внутренним ощущениям Андрей.
— Еще таблетку закинь, — посоветовал капитан, — и через полчаса будешь в норме.
— А что за дело такое срочное, что без меня никак? — поинтересовался Кучерявый, постепенно приходя в себя.
— Убийство тут у нас нарисовалось, — «просветил» подчиненного Трифонов. — Не было печали! И на тебе!
— А кого убили-то, товарищ капитан?
— Ты Петракова Сергея Филимоновича знал? — спросил капитан.
— Это Филимоныча, что ли? — переспросил Андрей. — Так он же вроде как сам умер? Позавчера похоронили…
— Он-то сам умер, — согласился Трифонов, — по старости. А вот его наследничку, некоему Маслову Дмитрию Вячеславовичу, по всей видимости, помогли отойти в мир иной.
— Маслов… Маслов… Маслов… — наморщил лоб Карпов. — А, вспомнил! На заводе он работает… работал. Здоровый такой дядька был, сутулый, руки до колен, — в несколько слов описал он жертву убийства.
— Он, — подтвердил капитан.
— А с чего взяли, что он не сам того… ну, умер?
— А с того: что его словно порося на бойне кто-то распотрошил! Кишки по всей хате… Жуть! — поделился увиденным Трифонов.
— Так его дома, что ли, уделали?
— Если бы! — фыркнул капитан. — Его на хате у Филимоныча убили. Мужичок пошел наследство оценить, как жена говорит: час нету, два, три… Она и подумала, что забухал с мужиками… Благо, что есть теперь где. Пошла проверить, а там…
— Да за каким хреном его убивать-то? С него и взять-то нечего!
— То-то и оно, что мотива нет, — не стал отрицать Трифонов. — Наследство — тьфу, домик запущенный, да участок небольшенький.
— Маньяк, что ли?
— Ладно, Карпов, хорош трындеть! Седлай свою конягу, и дуй в район — там тебя опергруппа дожидается. Привезешь городских следаков — и можешь быть свободен. Все ясно?
— Так точно, товарищ капитан! — Андрей нахлобучил на влажную голову фуражку и вышел из туалета.
* * *
Когда старые настенные часы, жужжа и лязгая, отбили двенадцать ударов, Леньчик с трудом приоткрыл один глаз. Если бы не похмельный сушняк, стянувший коркой глотку, язык и губы, паренек так и валялся бы в кровати, «борясь» таким образом с последствиями затянувшейся гулянки. Но иссушенный алкоголем организм требовал пополнения жидкостью. Леньчик, кряхтя словно столетний пенсионер, отбросил в сторону одеяло и сел на кровати, опустив босые ноги на пол. Поташникова замутило, а к горлу подкатил комок. Леньчик судорожно сглотнул и замер, стараясь побороть накатившую внезапно тошноту. Через пару минут в голове немного прояснилось, и парнишка вздохнул с облегчением. Поднявшись на ноги, он, шлепая босыми ногами, поплелся на кухню. На кухне он остановился возле эмалированного ведра с водой, на поверхности которой плавал пластиковый ковшик. Зачерпнув воды, Леньчик поднес ковшик к губам и принялся судорожно насыщать организм влагой. Неожиданно о зубы парня стукнулся какой-то твердый и холодный предмет — на дне ковша что-то лежало.
