Прогресс в одной сфере часто уравновешивается связанным с ним регрессом в другой, и наоборот. Рост богатства нередко способствовал порче нравов: где сокровище ваше, там и сердце ваше. Рост знаний зачастую развивал разочарование в них, пресыщенность, подавленность ими: много знания -- много скорби. Перегруженность культурою вела неоднократно к истощению жизненных сил: утонченность малоустойчива. Рост рождаемости, -- популярный вестник здоровья соответствующей общественной среды, -- таит в себе одновременно весьма тревожные опасности; -- все чаще и громче аист выдается социологами за главного виновника современных бедствий человеческого рода.
Известно, далее, что эпохи политического застоя, реакции, угнетения личности бывали в то же время эпохами расцвета искусств, литературы, и, конечно, не случайно: духовные энергии, лишенные возможности воплощаться в деле и в действии, уходят в слово, в мысль, в литературный образ. Подъем -родной брат упадка. Одна ценность утверждается, обычно, на могиле другой. В зрелом возрасте мы обретаем жизненный расцвет, но зато утрачиваем блаженную свежесть детства; -- к старости зоркая опытность нас умудряет на обломках жизненных сил. История учит также, что прогрессивное развитие одной группы человечества протекает, по большей части, ценою регресса или даже распада другой его группы: вытесняют друг друга нации, классы, государства, поколения. Успехи интернационализма, внося в мир новые ценности, грозят смертью многим старым ценностям национальной культуры. Упрочение внешних связей между людьми сплошь и рядом понижает напряженность и глубину внутренней жизни личности в данном обществе. В наше время все чаще говорят о соотношении массы и элиты, о культурах квалитативных (древняя Эллада) и квантитативных (древний Египет, САСШ): интенсивность, глубина культуры плохо уживается с ее количественной усвояемостью, экстенсивностью, элементарной полезностью. Всеобщее обучение не увеличило количества гениев на земле, -- скорее, уменьшило его.
Все это, вместе взятое, заставляет говорить о фрагментарном, частичном прогрессе -- в известных областях и определенных человеческих группах, не больше. Отсюда выразительная формула одного социолога: "есть прогрессы, но нет прогресса" (Михельс). Тесен мир земной юдоли для живого, всецелого синтеза, для безусловного совершенства.
8.
Размышления о прогрессе вплотную ставят, таким образом, проблему его исторической реальности. Пусть в общей оценке эволюции человечества уловлен критерий добра и зла, -- можно ль сказать, что добро в этой эволюции превозмогает? Иначе говоря, если и счесть найденным понятие прогресса, то остается еще уяснить: побеждает ли прогресс в истории, совершается ли прогресс?
Тут вспоминаются различные философско-исторические концепции. Одни утверждали, что торжество разума и добра предопределено в поступательном шествии человеческих поколений. Другие, напротив, считали, что исход истории не предначертан заранее и зависит от самого человека, от его нравственного выбора, от его творческих, активных усилий. Основная, глубочайшая контроверза естественно развертывалась вокруг именно этой проблемы. Конечно, каждое из двух определяющих ее решений знает по несколько вариантов. Не было недостатка и в попытках синтеза обоих ответов. Так, многие христианские философы доказывали, что человек свободен на путях божественного Промысла, что Бог ведет человека, не уничтожая его свободной воли. "Его поступки предвидятся, но не вынуждаются" -- гласит формула Лейбница. "Он добровольный раб" -- добавлял Жозеф де Мэстр.
Присматриваясь к исторической жизни, нельзя не отметить чрезвычайной пестроты и сложности данных, характеризующих развитие человечества, живописную сутолоку мировой истории. Меньше всего можно проследить в этом растрепанном разнообразии какое-либо одно господствующее устремление. Линий процесса -множество, действительность многолика.
Гиббон считал критериями прогресса -- богатство, благополучие, знание и добродетель. Часто различают прогресс технический, экономический, интеллектуальный, моральный, социальный. Эти виды можно объединить в общее понятие культурного прогресса. Но можно рассматривать их и порознь, не упуская, однако, из виду их тесной жизненной взаимозависимости.
