— Она тогда на практику в Серов уехала, — пустился Игорь в воспоминания. — А мы с ней…
Однако Брянцев его остановил:
— Не рассказывай ничего сейчас, а то выговоришься раньше времени. Это сразу на бумагу надо, единым духом! И не откладывай, сегодня же сядь и напиши!
Ответить Игорь не успел: зазвонил телефон, и на проводе оказался Горелов.
Далекий, как из подземелья, голос:
— Есть информация!
— Володя, говори громче! — крикнул Брянцев. — Тебя почти не слышно!
— Есть фамилия, адрес! — прокричал в ответ Горелов, срывая голосовые связки. — Недавно оттуда! Все. Еду!
— Володя, погоди! Езжай сейчас в «Эльдорадо». Мы тут с Игорем вдвоем загораем.
— В чем дело?
— Вот и узнай.
— Понял.
В четверть одиннадцатого на связь вышел Первушин.
— Задание выполнено, — доложил он. — Объект служил в моей конторе. Вычистили.
— Очень интересно! А сейчас, Пал Иваныч, загляните домой к нашей знакомой. Спросите, почему не явилась на свидание. А то цветочки вянут.
Часа через полтора подъехал Горелов и сообщил сногсшибательную новость: с сегодняшнего дня Полунина считается в очередном отпуске. Несколько дней назад приобрела две путевки в Сочи и вчера вылетела туда с подругой. Что за подруга — выяснить пока не удалось. Позднее и Первушин подтвердил: да, Полунина уехала отдыхать на юг.
Чего угодно мог ожидать Брянцев, но только не этого.
Его звали Германом Игоревичем Щегловым. Проживал он на улице Ильича вместе с родителями. Холост. В июне этого года вернулся из мест не столь отдаленных. Пока нигде не работает. В свое время отслужил в армии и с блестящей характеристикой («трудолюбив, исполнителен, дисциплинирован, морально устойчив, военную тайну хранить умеет, делу КПСС и Советскому правительству предан…») был рекомендован в органы МВД.
Прослужив в милиции четыре года, он был уволен по ходатайству товарищеского суда «за злоупотребления служебным положением и действия, порочащие честь и достоинство работника милиции». В решении товарищеского суда приводился, например, такой факт: будучи дежурным по камерам временного содержания и самолично производя обыск задержанной гражданки «Щеглов предложил ей вступить с ним в половую связь, пообещав содействовать ее освобождению, а в случае отказа угрожал отправить в тюрьму». Как явствовало из заключения экспертов, Щеглов своего добился. Однако слова, данного гражданке, оказавшейся крупной мошенницей, не сдержал, и она из тюрьмы настрочила на него жалобу.
— Не знал, что ли, кого трахал? — подивился Игорь неосмотрительности «телемастера».
— А ты наперед знал, что тебе покажут, когда в темную комнату поперся? — с ухмылкой спросил Горелов.
— Одно я знаю точно: с тобой опасно говорить на интимные темы, — тут же дал ему сдачи стажер.
А намекнул Горелов на недавний казус, приключившийся с Игорем во время опроса жильцов дома по улице Индустрии. В одной из квартир, куда он позвонил уже поздненько, веселилась компания молодых людей. Гремела музыка. Широкие двустворчатые двери комнаты были раскрыты настежь, и Игорь видел из прихожей выламывавшихся под грохот барабанов и электрогитар здоровенных парней в одних штанах и смазливых девиц в мини-юбочках и с голыми животиками.
Пока он разговаривал на кухне с хозяйкой, не в меру смешливой брюнеткой лет двадцати, в квартире внезапно установилась непонятная тишина: смолкли громогласные динамики, не слышно стало ни голосов, ни смеха гостей. Такое было впечатление, словно они, Игорь и смешливая хозяйка, остались в квартире совершенно одни. Девица сидела в свободной позе сбоку стола, лениво покуривала сигаретку и была во всем таком мини, а Игорь давненько уже постился, и потому он стал сворачивать разговор, намереваясь немедленно покинуть эту дурную квартиру.
Но тут хозяйка, прислушавшись, вдруг перестала хихикать. Курносое личико ее выразило озабоченность.
— Что случилось? — спросила она у Игоря.
— Может, спать легли? — предположил он.
— Все это очень странно, — прошептала девица, и глаза ее расширились от страха. — Как будто все они умерли…
«Спятила, что ли?» — Игорю стало не по себе.
— Ну, что вы такое говорите! — он поднялся с табуретки и вышел в прихожую.
