— Да ты что, Виктора не знаешь? Всё у них в порядке. И вот живая копия папы, — засмеялся дядя Коля, приобняв Таюшку.
— Это я так, для формальности, — ответствовал худой. — А девица и впрямь копия Виктора.
Они отыскали нужную дверь, и дядя Коля позвонил. Однако за обитой кожей дверью было тихо.
— Может, здесь никого нет? — предположил худой.
— Если бы никого не было, квартира была бы опечатана, ты сам это прекрасно знаешь. Эй, кто-нибудь! — И дядя Коля забарабанил по коже кулаком. В квартире раздалось шарканье, лязг отпираемого замка, и через цепочку выглянул низенький лысый мужичок.
— Вам кого, граждане? — недовольно спросил он.
— Ба, знакомые всё лица! Здорово, родственничек! А я-то думаю-гадаю, кто это в Витьковой квартире окопался?! А это ты, дорогой родственник, седьмая вода на киселе! — проговорил дядя Коля металлическим голосом. — А ну впусти!
— Ты, Сагинов, на себя много не бери, а то и на тебя управа найдётся. Я по закону здесь прописан, на то в ЖЭКе справка имеется. Вот так-то, Сагинов! — запетушился мужичок, однако откинул цепочку и позволил зайти в квартиру.
— Извините, гражданин, как ваша фамилия? — спросил худой.
— Жеребчиков, — подсказал дядя Коля, ухмыляясь.
— Только не Жеребчиков, — завозмущался лысый. — Моё фамилие Жеребков, я муж покойной тётушки Виктора, ныне тоже покойного.
— Чего? — взревел Сагинов.
— Да, да, ныне покойного Виктора Лужина, моего незабвенного троюродного племяша, — притворно всхлипнул лысый.
Дядя Коля занёс над лысым свой мощный кулак.
— Подожди, Николай, надо разобраться, — осадил его худой. — Гражданин Жеребков, у вас есть дарственная на эту квартиру? Или завещание составлено на ваше имя?
— А вы, собственно, кто такой будете, господин хороший? — фыркнул Жеребков.
— Я адвокат, веду в районном суде спорные имущественные дела, моя фамилия Гротов, — представился мужчина и вытащил из кармана удостоверение. — И я тоже однокашник Лужина. А что, разве на Виктора пришла похоронка?
— Не совсем так, почти что похоронка, он пропавший без вести.
— Так, может, он ещё вернётся. И притом его жена приехала в наш город, и они с дочерью являются прямыми наследниками этой квартиры.
— Это ещё надо доказать, что она его жена! Виктора-то уж давным-давно на войну забрали. Военно-полевая жена, что ли? И дочку ему в короткий срок сбацала? А что: дурное дело нехитрое, — съязвил лысый, а дядя Коля сжал кулаки и заскрежетал зубами.
— Кстати, вот его дочь, посмотрите-ка сами, на кого она похожа. — И адвокат указал глазами на Таюшку.
— Да не может быть, чтоб у Витьки был такой большой ребёнок! И рыжих на свете много и что ж, всех Витька заделал? — съехидничал лысый и тут же отлетел в угол, отброшенный сильным кулаком дяди Коли.
— Гражданин Жеребков, как к вам попала эта квартира? На каком основании вы в неё вселились? — строго спросил адвокат у Жеребкова.
— На том основании, что я её купил! — проорал лысый, скривившись и держась за зашибленный бок. — Сагинов вон полгорода скупил, и с него никто ничего не спрашивает, а я только эту паршивую квартиру, и меня, честного человека, начинают мордовать.
— Тогда покажите купчую, — потребовал адвокат.
— А вот вам купчая!!! — взвыл Жеребков и, вскинув руки, показал две фиги. — Может, мне жить негде!
— А где же твоя четырёхкомнатная квартира, чёртов боров? — удивленно спросил Сагинов.
— А в ней моя супруга проживают-с!
— Что же, твоя супруга такая здоровенная, что сразу все четыре комнаты занимает, и тебе, бедному, угла там нет? Ну хватит, кончай базар! Если ты сам на уберёшься из этой квартиры, я вытравлю тебя отсюда как таракана! Ты понял меня?! — И, отвернувшись от лысого, дядя Коля взял Таюшку за руку: — Пойдём, Таюшка, я покажу тебе комнату твоего папы. — И открыл боковую дверь. И удивился: — Надо же: Витьковы вещи остались, как при нём! Не успел боров тут похозяйничать. Вот и славно!
Таюшка вошла и с любопытством оглядела комнату: кровать, письменный стол, полки с книгами, на стене две картины с лесом и речкой и две больших фотографии: одна бабушки, папиной мамы (такую же точно фотографию она видела дома в альбоме), а другая какого-то паренька. Таюшка пригляделась:
