— Что вы знаете о татуировке? — обращаясь к «подзащитной», пресёк бабкин «поток сознания» Сергей. — Ласточке?
— Так они друг дружке их и сделали! — опять вместо дочери ответила пенсионерка. — В тот же день, как ограбили. Джинсы они себе купили, портвейну, на такси катались... Моя дурёха той воровке в рот ведь смотрела. Своего мнения не имела вообще. Как сейчас помню: выдрала я Ирку тогда как сидорову козу. Стыдила. Они ведь, деньги эти, на море отложены были. Три года копили. Оно ведь как — я на фабрике работала, платили мало. Отец её, покойный, по инвалидности только сторожевать и мог. Трудно нам копеечка доставалась. Всё мечтали — вот вырастет чадо, учиться пойдёт...
Болтовня бабки становилась опасно-нудной и вовсю скатывалась в длительные воспоминания с обличением виновных.
Втайне пожелав не в меру говорливой мамаше, чтобы её любимый сериал закрылся из-за нерентабельности, Иванов сделал очередную попытку пообщаться с Валюхиной.
— Ирина Дмитриевна, а почему вы прекратили отношения с Солодянкиной?
Старуха снова набрала полные лёгкие воздуха для пространных пояснений, но инспектор, сурово взглянув на неё, резко потребовал:
— Помолчите, будьте любезны... Ваша дочь сама умеет говорить!
Украдкой брошенный, полный благодарности взгляд ободрил его. Помявшись, женщина ответила с затаённой грустью:
— Она у меня тоже парня увела. Я не сразу узнала. Когда ей татуировку делала — она всё болтала, как с очередным ухажёром поедет в путешествие. Была у нас мечта — страну посмотреть. В Питер скататься, в Москву... Тогда и проболталась. Имени не назвала, но была у него одна особенность, из тех, которые только в бане или в постели видно... Не важно, ничего такого... И мы поругались. Сильно поругались. Он же моей первой любовью был... Я ей ту ласточку не доделала. Немножко совсем. Накрыло меня. Всё ей высказала...
— И вы её прокляли... — против воли сорвалось с Серёгиного языка.
— Что? Откуда вы знаете?! — изумилась Ирина Дмитриевна.
Пришлось Иванову разыгрывать удивление.
— А что такого? Люди часто друг друга проклинают. Особенно на нервах.
Обыденность сказанного немного успокоила женщину.
— Да. Она меня, наверное, тоже. Ну её, — в сердцах бросила хозяйка. — Нашли тему... Я знаю, зла желать никому нельзя, но... нет. Пусть всё в прошлом останется.
Раздосадованная таким непривычным для неё тоном гостя, бабка всё же не удержалась, вставила свои «пять копеек»:
— Жизнь себе испортила, идиотка. С тех пор ни мужика нормального, ни счастья. Хорошо, хоть с внуками помог какой-то добрый человек. Мимо проходил, да и не побрезговал моей доченькой...
На горизонте в очередной раз замаячила семейная склока. Валюхина снова потупилась, не в силах дать отпор матери и защитить себя от набивших оскомину нападок. Так и стояла, прижавшись боком к кухонному шкафу, сгорая перед посторонним человеком от стыда за свою судьбу и за болтливую родительницу.
Внутренние разборки, без посторонних, похоже, давно были для неё обычным делом.
В этот раз инспектор промолчал.
На столе наконец-то появились чашки с чаем, вот только пить Иванову не хотелось. Как нельзя кстати на ладони пульсирующе затеплела Печать — вызывал напарник.
Сославшись на неотложные дела, парень поспешил покинуть квартиру, с грустью сочувствуя её обитателям и особенно Ирине Дмитриевне.
***
В подъезде его уже ждал перевозбуждённый Швец. В чёрном плаще, в сдвинутой на затылок маске. Из тех, ультрамодных, так любимых хакерами и киношными бандитами: белая пластиковая личина с узкими прорезями для глаз, чёрными, подкрученными усиками, узенькой бородкой и с выражением лёгкой, нестираемой ухмылки.
— Неудобно, — пожаловался призрак. — На нос давит.
— Переживёшь, — не выказал сочувствия Сергей. — Какие новости?
— В адресе были Вика, четверо охранников, горничная, повар с помощником. Больше никого. Всех отключил. В вольерах — собаки. К ним не подходил. Не выберутся. В доме три тревожные кнопки увидел. Одна у Солодянкиной в кабинете, одна в спальне. Третья — у входа. Вероятно, есть ещё, так что будь поосторожней. Видеонаблюдение тоже вырубил. Но это не точно... Блок записи в подсобке стоял, среди коробок всяких. На виду. Правильно ты с масками придумал!
